Я только крепче сжал руль, поражаясь, как точно он попал в цель. В наступивших сумерках деревья пролетали мимо пугающими тенями. Чтобы не сойти с ума от тревоги, я старался сосредоточиться на дороге. Её уже слегка укатали, но ухабы всё равно подчас попадались под колёса.
— Эту дурацкую систему давно пора уже уничтожить. От неё один только вред. Тебе так не кажется? — после паузы спросил я.
— Нашу систему Советов?
— Угу.
— С чего ты вдруг об этом?
Бросив на него краткий взгляд, я снова посмотрел на дорогу.
— Я не могу перестать думать о том, что если бы Анья и Густус годами не дрались за кусок побольше, возможно, всего этого бы не было. Анья не пыталась бы плести интриги. Мне не пришлось бы уезжать из города. Джину и Мэди не посмели бы умыкнуть у меня из-под носа. Понимаешь? Не могу перестать думать!
— Ты сам знаешь, что сейчас проблема вовсе не в Анье. И не в разборках Советов. Ведь ты не знаешь, что было бы, останься сейчас в городе Небесные. Может, украли бы их. Может, началась бы резня. Мы не знаем. Хочешь выпустить пар и наказать матерей — пожалуйста, ты можешь. Но мы на пороге войны, сейчас ужасное время для реформ. Не трать силы, чтобы сделать всё ещё хуже.
Его слова звучали бы в унисон с моими собственными мыслями, не будь разум затянут пеленой ярости и жажды мести. И они попали в точку. Злость никуда не делась. Но она подвинулась, освобождая место толике отстранённой решимости не рубить голов сгоряча. И я выдохнул, делая новый вдох полной грудью.
— Я рад, что рядом с Октавией оказался именно ты. Будь это какой-нибудь идиот вроде меня, возомнивший себя великим спасителем мира, я бы его ненавидел.
— Ты даже не представляешь, насколько прав, — усмехнулся Линк.
— Зараза, — усмехнулся я в ответ.
Благодаря Небесным караульным на стене теперь не нужно было напрягаться каждый раз при чьём бы то ни было приближении. Небольшие антенны и передатчики развесили по самым высоким зданиям и башенкам. Все коммуникационные устройства в городе связали в единую сеть. К ней же подключили бортовые компьютеры электромобилей. Поэтому теперь дозорные могли просто спросить, завидев нашу одинокую машину среди пустоши, кто именно внутри — свои или чужие. И также быстро могли сообщить в штаб, что я вернулся. Когда мы подъехали к складу, переоборудованному в гаражи, там уже нетерпеливо из стороны в сторону расхаживала Эвелин.
— Ты уже знаешь? — обеспокоенно спросила она, стоило нам с Линкольном выбраться из машины. Такой нервной и взволнованной я её ещё не видел. — Сегодня я кое-что выяснила, но…
— Что «но»? — от резкой интонации Эвелин даже вздрогнула.
— Но тебе не понравится. Один из моих воинов дежурил на стене в паре с вашим. Они пришли ко мне сегодня и рассказали, что вспомнили кое-что странное.
— О чём ты? — нахмурился Линкольн.
— Той ночью снега было настолько много, что видимость была ужасная даже с нашими новыми прожекторами. Но эти двое всё равно как-то рассмотрели странные тени в отдалении, возникшие будто из-под земли и тут же исчезнувшие. Тогда они решили, что им показалось, что это снег. А сегодня решили рассказать про эту странность. Я захотела всё проверить. Мы выехали в то место за стеной. Оказалось, в нашем оцеплении есть дыра. Буквально. Кто-то разрыл лаз под стеной между дозорными башнями. Из сарая внутри до ближайших кустарников. Поэтому… Сейчас у меня есть все основания полагать, что Джину и Мэди вывезли из города в ночь их исчезновения. Куда именно — неизвестно. В лазе под землёй мы нашли это.
Она раскрыла ладонь. На ней лежал перепачканный в грязи обрывок светло-жёлтой ткани с разорванной ажурной оборкой.
— Мэди в последний раз видели в жёлтом платье, — едва слышно произнёс Линкольн.
— Да, — Эвелин сказала это шёпотом. Её глаза заблестели.
Я уронил руки вдоль тела. Пальцы занемели. Если до этого я мог утешать себя мыслью, что это очередная грязная игра Аньи, то теперь у меня отняли и эту последнюю роскошь. Снегопад и ветер в ту же ночь уже скрыли все возможные следы. Как искать? Где искать?
— Отправляли разведчиков в охотничьи хижины? Пусть проверят все пещеры в округе, — выдал я первое, что пришло в голову.
— Мы уже проверяли, — отозвался Линкольн. Эвелин пожала плечами, вторя ему в безмолвном отчаянии. — На всякий случай. Несколько раз.
— Но… Так. У нас есть разведывательные дроны с тепловыми сенсорами. Небесные мне их показывали. Можно просканировать все территории неподалёку. Вы это сделали?
— Из-за того, что мы потеряли не меньше двенадцати часов после их пропажи, это не помогло. Дроны очень быстро теряют заряд батареи, их хватает максимум на полдня. А область поиска огромная. Мы тогда проверили все окрестности, но не слишком старались, потому что думали, что наши дозорные на стенах не пропустили бы несколько человек. Мы думали, что Джина с Мэди спрятаны где-то в городе. А сейчас…
Сейчас уже слишком поздно. Прошло слишком много времени. В горле застрял ком. Нет. Это всё просто не может быть правдой. Развернувшись, я просто зашагал куда-то. Не видел куда. Не видел ничего вокруг себя. Всё утонуло в дымке.
Собрать Совет? Наорать на них? Обвинить во всём? Только вот толку. Это не вернёт Мэди. Не вернёт Джину. Ничего не вернёт.
Я ввалился в дом матери, оставляя за собой на полу мокрые следы. Снег спадал с ботинок и таял.
— Мам? Это ты? — донёсся голос Тави из глубины дома. Затем послышались шаги, и она застыла прямо передо мной. — О, Белл! Ты вернулся! Ты… Ты вернулся с Линкольном?
Сестра пристально посмотрела в глаза. По моему виду поняла всё без слов.
— Да. С ним. Эхо здесь? Она в порядке? — как-то хрипло спросил я.
— Она наверху. Спит. Разбудить?
— Нет. Нет, конечно, — покачал головой я. — Я просто… Хочу убедиться, что с ней всё хорошо.
— Сними только обувь. Матушка будет ругаться за грязь, — попросила она тихо.
Эхо в самом деле мирно спала на втором этаже. Я не знал, специально или нет, но матушка поселила её в моей бывшей комнате. Это почему-то выглядело немым упрёком. Лёгкой пощёчиной, что я совсем заигрался в свои игры. Я бесшумно подошёл ближе, чтобы в отражении тусклого света уличных фонарей рассмотреть её лицо. Сейчас она выглядела даже лучше, чем когда я заходил узнать о её здоровье перед отъездом к Горе. Лекарства Небесных и тут творили чудеса. Как всегда. Как во всём.
Я тоже повёлся на эту магию, как последний идиот. Хотя давно пора было уяснить, что всё это лишь трюкачество вместо волшебства. В Эхо не было ни грамма чудес, но зато она была прямо здесь. Красивая. Не зря она когда-то мне нравилась. Очень. Пусть не так сильно, безумно и отчаянно, как… А, к чёрту. Почему мне стало стыдно, что я счёл её привлекательной? Почему показалось, что этими мыслями я кого-то только что предал? Точнее, не просто кого-то. Металлический ободок будто бы впивался в палец. Надо было выбросить его ещё тогда.
— Как ваше путешествие? — попробовала завязать разговор Тави, когда я спустился обратно. От её попыток делать вид, что ничего не произошло, легче не становилось.
— Отлично. Мы привезли антибиотики. Правда, надеюсь, ты ничего не давала Небесным взаймы. Они остались в Горе и, кажется, не собираются к нам обратно.
— В смысле? Вы вернулись без них? — изумилась сестра.
— Странно, что ты так удивляешься. Мне казалось, я был единственным, кто всерьёз верил в другой исход. Вот же идиот.
— Что там произошло? Почему так?
— Потому что мы в полнейшей заднице, Октавия. Вот почему.
— Не говори так, — покачала головой она.
— Тогда давай помолчим. Я не хочу лгать.
— Разве не ты мне говорил, что даже если тебя сожрали, то есть как минимум два выхода?
— Тогда я упустил, что каждый из них являет собой исключительнейшую дрянь.
Она взглянула на меня с молчаливым сочувствием. Вздохнула.
— Эй. Отчаиваться ещё рано. Тем более у тебя есть мы. У тебя есть я, разве что-то ещё может быть нужно, а? Рассказывай, пока матушка не вернулась.
Я даже слегка улыбнулся. Октавия, как она есть. Иногда несносная и вредная, а иногда — потрясающе милая. Она с первого дня относилась к Небесной с необъяснимой теплотой. Всегда беспокоилась, но никогда, как та же матушка, не пыталась осуждать ни её, ни меня. Даже помогала нам найти общий язык. Может, именно поэтому в ответ на её осторожный вопрос я вкратце всё же рассказал, что произошло у бункера. Про «Ковчег». Про Кларк. Тави не перебивала. Слушала с интересом.