— В смысле тебе нужно кое от чего избавиться? От чего? — не поняла она мою финальную просьбу.
— Вот от этого, — я протянул ей кольцо. — Не хочу его больше видеть. И почему-то не могу избавиться от него сам. Забери. Сделай что хочешь. Мне плевать. Просто возьми.
Октавия пару раз перевела изумлённый взгляд с моего лица на побрякушку и обратно.
— Что это?
— Прощальный подарок. Хотя скорее выглядит как издевательство. Бесит.
Пару мгновений сестра сопоставляла факты, а затем фыркнула.
— Ты думаешь, что перестанешь думать о ней, когда его не станет?
— Не думаю. Просто… Ты же вроде сказала, что я могу на тебя рассчитывать?
— Да. Именно поэтому я обязана вправить тебе мозги. Может, ты и соображаешь в этих своих тактиках и науках, но в таких вещах, конечно, кошмар. Тебя что, совсем не смутил такой подарок? Совсем-совсем?
— А что такого?
— Ну, это кольцо. На этом этапе уже должно стать подозрительно.
— Она сказала, что оно её далёкого предка. Просто талисман.
— Такое не дарят, когда хотят навсегда разорвать отношения, братец. Подумай. Вспомни, откуда она и во что верит. Всё ещё ничего не смущает?
— Ты бы сразу просто отказалась помогать. Нести какой-то бред не обязательно.
— Говорю же, дуб дубом, — расстроенно покачала головой она. — А ещё умный называешься.
— Да ты вообще понятия не имеешь, о чём говоришь. Ты ничего не знаешь. Ничего! — вдруг разозлился я. — Мне хватает мыслей о Мэди, и о Джине, и обо всём, что будет дальше, а теперь ещё ты. Чего ты пытаешься этим добиться? Что пытаешься доказать? Что я зря её оставил? Что она хотела, чтобы я помучался?
— Не знаю. Я не знаю, — Октавия сделала шаг назад. — Может, всё не так, как ты думаешь. Я подумала, что тебе будет проще от мысли, что всё исправимо.
— Не тогда, когда это неправда, — всё ещё зло отозвался я. — Они остались там. Или улетели. Разницы больше нет.
Хлопнула входная дверь. Матушка поспешно оказалась в зале, даже не скинула тёплую одежду — сразу подошла ко мне. Положила руки мне на плечи, а потом обняла.
— Прости. Не доглядели. И не нашли. Как же так? Ужас. Кошмар, — глухо говорила она, а я даже не знал, что на это ответить. Ничего страшного? Всё будет хорошо? Мы справимся?
Будто бы пустые слова могли что-то исправить.
— Я останусь сегодня у тебя? — уточнил я скорее для приличия.
— Конечно. Я буду только рада. И Эхо. Она тоже.
— Ладно, — я бросил равнодушно, убирая руки матушки со своих плеч. — Переночую в бывшей комнате Октавии, раз уж моя занята. Я устал. Хочу поспать.
Спать я не хотел, но видеть эту липкую гадкую жалость во взгляде матери и сестры не хотел ещё сильнее. Я слышал, как они долго говорили о чём-то внизу. Потом Октавия ушла к себе. Дом погрузился в тишину, и ещё никогда она не казалась мне такой оглушительной. А ночь — такой тёмной и пустой. И одновременно полной ужасов. Несмотря на долгий путь по пустошам, сон так и не пришёл до рассвета. Я мерял комнату шагами, всё ища решение проблемы. Хотя бы намёк на него. Долгие часы бесплодных размышлений убедили меня — его не существует.
Я ушёл ещё до того, как все проснулись. Объезжал третье кольцо стен. Потом смотрел на хлипкие укрепления второго. Теперь оно больше напоминало высокую крепостную стену, но лишь издалека. Вблизи виднелись прорехи в кладке, зубчатые парапеты ещё не доделали, к некоторым бойницам пока было никак не добраться, кроме как через неустойчивые строительные леса. Ругаться на кого-то смысла не было. Да и злиться тоже. Такие сооружения не возводятся за пару месяцев. Наш город строился десятилетиями, так что всё это, сделанное за мизерный срок в несколько недель, уже можно было вписывать в фантастические достижения строителей и конструкторов. У нас, конечно, не было такого уязвимого места, как удерживающая огромное водохранилище плотина. Но и шансы на победу в открытом противостоянии тоже совсем не радовали. Лучшая стратегия — заставить врага засесть в долгую осаду, изматывать их краткими налётами и отрезать их снабжение провиантом. Автомобили вполне позволяли бы перебрасывать небольшие штурмовые группы. Сеть связи дала бы возможность координировать их и быстро реагировать в изменчивой обстановке. Современные пушки помогли бы разобраться с врагами эффективнее любых мечей и ножей. Но всё это было бы возможно, если бы обновлённая стена выдержала натиск сотен бойцов. Если бы все наши воины научились стрелять из автоматов хотя бы в половину так же хорошо, как Небесные. Я надеялся, что у нас будет больше времени. Мы все на это надеялись.
Собрание Военного Совета было назначено на полдень. Я засел в своём кабинете и до сих пор понятия не имел, что буду говорить. Объявлять мобилизацию? Рано. Немного выждать? Опасно. Предали ли нас Небесные? Чёрт его знает. Что с горцами? А ничего. Мой мыслительный поток, хаотично скачущий от одного вопроса к другому, прервал торопливый стук в дверь. Не дождавшись ответного «войдите», бледный дежурный ворвался внутрь. Дрожащими руками сунул мне в руки бумажный свёрток.
— Это привезли караульные… Нашли у ворот… Я не открыл, чтобы убедиться, что там всё в порядке, но надеюсь, что там всё в порядке…
— Я разберусь, — устало бросил я в ответ. Дежурный исчез так же стремительно, как появился.
На какое-то мгновение мне стало действительно страшно заглядывать внутрь. Шершавая бумага рвалась и шуршала, пока я её разворачивал. Замер, вглядываясь в прядь тёмных кучерявых волос, перевязанную жёлтой лентой. Такой же лентой перевязали свёрнутое трубочкой послание. Сердце будто бы подскочило к горлу, когда я раскручивал листок.
«Сдавайся. Или следующим будет её труп. И труп её матери. У тебя не больше недели, пока три тысячи моих солдат не прибудут под ваши стены. Тогда просить пощады будет уже поздно».
Внизу значилась подпись «Король Роан, Командующий армией новой Коалиции, предводитель и слуга Второго Рассвета». Чернильная резная печатка со знаком Ледяного Клана не оставляла вопросов об авторе. Пальцы внезапно ослабли. Свёрток и всё его содержимое выскользнули из рук. Я смотрел всё на те же буквы на деревянном полу кабинета. Кажется, не дышал.
Если и могло случиться что-то хуже, мне оно было неведомо.
— Эй, что ты тут делаешь? Там тебя уже все ждут, — словно откуда-то издалека донёсся голос Эвелин. Я перевёл на неё взгляд, который никак не мог сфокусировать. Воительница взглянула на пол: — Что случилось? Что это?
Она быстро подошла, присела, хватая послание. Жадно вчиталась в текст.
— Я знал, что это случится, но всё равно был не готов, — ответил я. — Идём. Захвати это с собой.
Я быстро зашагал по коридору, чтобы не выхватить из рук Эвелин бумажку и не разорвать её на мелкие клочки. Слышал за собой её поспешные шаги. Она молчала — и за это я был безумно ей благодарен. Командиры, заждавшись меня, уже сами ожесточённо о чём-то спорили в главном зале, но постепенно затихли при виде нас с Эвелин. Получив от меня согласный кивок, она вышла в самый центр и зачитала всем сообщение от Роана. Показала трофейную прядь волос моей дочери. В звенящей тишине заняла своё место среди остальных.
— Что же это творится-то? — тихо пробормотала Индра. Все зашевелились.
— Мы не должны вестись на эти провокации!
— Три тысячи воинов? Враньё чистой воды!
— Но это мог быть ребёнок кого угодно из нас!
— И что мы должны делать? Сдаться?
— Биться!
— Против трёх тысяч?
— Да это же ложь!
— А если нет?!..
Я слушал все эти споры с пугающей отстранённостью. Не знаю, на что я рассчитывал, когда во всё это лез. Понимал теперь только, что ожидать иное было бы странно. Матушка давно предупреждала, что почти все мои предшественники закончили плохо. С чего я решил, что стану счастливым исключением?
Когда я поднялся со своего места, все перевели взгляды на меня. Постепенно замолкли. Ждали, что я скажу, что хочу сдать город. Или что хочу биться. Обе стороны готовили аргументы против. Слова уже почти рвались из них бурным потоком.