— Октавия завтра идёт с нами?
— Она уже не раз доказала, что достойна. И Мэди — её семья тоже.
— Хорошо. Тогда увидимся.
— Да. Увидимся.
Я наконец-то остался наедине с собой. Стоило пойти поговорить перед походом с матушкой. Приободрить разведчиков. Присоединиться к товарищам в таверне. Почитать лекции Октавии, в конце концов. Но впервые одиночество казалось таким приятным в своей пустоте. Будь здесь Кларк, я бы, наверное, пошёл именно к ней. Положил бы голову ей на колени, зажмурился бы, когда она зарылась бы пальцами в мои волосы, перебирая пряди. Мы бы молчали, понимая друг друга без слов. И мне бы ничего больше было не нужно.
Но Небесная была не здесь. Наверное, хорошо, что не видела меня таким, напуганным, смятённым и разбитым. В безопасности ли она? Счастлива ли? Я не мог знать. Но хотел в это верить. Хотел остановить этот миг навсегда, пока непоправимое ещё не случилось. Пока солнце безвозвратно не обратило завтра в сегодня, пока жарким пламенем не сожгло эти минуты и нас вместе с ними. Завтра ветер развеет пепел того, что от нас осталось, и его частицы осядут пылью на страницах истории. Кем нас там запомнят? Героями? Злодеями? Глупцами, которые никак не научатся на прошлых ошибках?
Золотое холодное светило постепенно опускалось к горизонту, когда я оглядел наше воинство с едва достроенного бастиона. С севера пронизывающий ветер гнал тяжёлые тёмные облака, затягивая небо серой пеленой. За моей спиной просторная долина была укрыта сияющим белым снегом. Перед моим взором в ровные отряды выстроилось около девяти сотен солдат. Металлические вставки доспехов поблёскивали в косых лучах солнца. Они все смотрели на меня. Верили, что я понимаю больше них. Могу больше них. Что мы победим. Было бы жестоко отнимать эту веру, даже если она была более ложна, чем любая другая.
— Все готовы?
Снизу донеслось нестройное «да!», приободряющие девизы и лозунги.
— Отряды координирует Эрлан из главной башни. Его люди будут контролировать обстановку вокруг города. И передавать приказы командиров. Убедитесь, что чётко выполняете всё, что вам говорят. И, что бы ни случилось, ни за что не оставляйте своих позиций. Защита города — ключевой приоритет. Потери не имеют значения.
— Есть! — вновь отозвались воины.
В пальцах появилась неприятная дрожь. В горле закололо от сухости. Они ждали. Я, как командир, должен был что-то сказать. Речь. Напутствие. Должен был зажечь волю к победе посреди этого безграничного отчаяния. Это та малость, какую я ещё был способен им дать.
— Что ж. Вот мы и перед лицом битвы, которая решит судьбу нашего мира, — начал я, вздрагивая от эха, каким мой голос отразился от каменных стен. — Я знаю, что для того, чтобы встать и бороться, нужна недюжинная смелость. Рисковать собой сложно. Невероятно трудно. Это — само по себе подвиг. И каждый из нас уже совершил его сегодня, решив любой ценой уничтожить короля Роана и всю армию «Второго Рассвета». Даже ценой своей жизни. Ради тех, кого мы любим. Матерей, сестёр, дочерей, всех тех, чьё будущее нам не безразлично. Ради того, чтобы им больше не нужно было бояться и убегать.
Голос слегка охрип, срываясь. Глубоко вдохнув, я коснулся кольца-талисмана. Провёл пальцами по холодному металлическому ободку. Сердце сжалось. «И ради тебя, моя Небесная. Чтобы тебе тоже больше не нужно было бояться и убегать. Больше никогда».
Этого я не произнёс. Только вновь взглянул на воинство. Оно молчаливо внимало.
— Сражаясь, человек становится героем. Погибая, герой становится легендой. Со временем легенда становится мифом. А учась у мифов, человек начинает сражаться. Наши общие предки прошли сложный путь. Они обманули судьбу и победили саму природу. Пришла пора и нам отстоять их наследие. Доказать, что мы их достойные потомки. По их заветам мы всегда были милосердием среди жестокости. Но пришло время стать жестокими к тем, кто не проявляет милосердия. Мы были воплощением надежды среди отчаяния. Но пора стать воплощением отчаяния для тех, кто убивает надежду. Мы — свет среди тьмы, но должны стать тьмой для тех, кто уничтожает свет. Мы всегда были жизнью среди смерти. Теперь пришла пора стать смертью для тех, кто не уважает жизнь. Пришла пора действовать. Сражаться. И тогда наши потомки расскажут мифы о нас. Расскажут, что судьба предупреждала: нам не пережить бурю. А мы ответили ей усмешкой. Потому что вместе мы и есть буря.
Рокот сотен голосов напоминал гром. Эхом он прокатился вдоль стен, множась и поднимаясь вверх над шлемами воинов вслед за их щитами, мечами и решительно сжатыми кулаками.
— Но их силы превосходят наши как минимум втрое, — донеслось из толпы испуганное и обеспокоенное. Единодушный восторг утих, превратившись в неразборчивое бормотание.
— Ну, что же. В таком случае, это будет честный бой.
— Честный бой! — снова зашлась ликованием толпа. — Честный бой!
На миг показалось, что моё сердце билось в унисон с их восклицаниями. Что мы — в самом деле единое целое, огромный живой организм, мы вместе жили и дышали этой эйфорией. Единогласное одобрение пьянило. Блестящие острия мечей в воздухе не давали забыть — это не торжество. Это парад для тех, кто, не испугавшись смерти, решил окрасить нетронутый снег кровавым багрянцем. Пока отряды переживали приступы упоённого куража перед битвой, я бросил на них последний взгляд и спустился по ступеням к напарникам, ожидавшим за воротами второго кольца. Там уже стояли Райдер и Линкольн. Октавия расселась на ящиках, болтая ногами.
— Мы готовы?
— Да. Выходим? — спросил Линкольн.
Моего кивка было достаточно, и после кратких переговоров с Эрланом мы выдвинулись к указанной Роаном роще. Разведывательные дроны курсировали в небе кругами, напоминая хищных птиц-падальщиков. Благодаря тепловым сенсорам в координационном центре можно было легко отследить приближение врага. Пока всё было тихо.
Короля Роана в назначенном месте было не видно. Там стоял только отряд его воинов. Завидев наше приближение, Ледяные подняли вверх луки. Прицелились, но пока не стреляли. Мы ожидали именно такой приём, поэтому без резких движений просто шагали прямо и вчетвером шеренгой встали перед ними. Главной среди них явно считалась девчонка в чёрном меховом плаще с такими же чёрными глазами. При взгляде в них казалось, что я смотрел в бездну. Или бездна смотрела в меня.
— Я Онтари, верная слуга Его Величества, — она горделиво вздёрнула подбородок. — Всё оружие сдать. Мои люди вас обыщут.
— Именно поэтому мы ничего и не брали, — весело заметил Райдер и поднял руки, разведя их в стороны. — Но вы, конечно, можете проверить.
Я едва не заскрипел зубами от злости, когда они заставили нас даже снять обувь. Перетряхнули доспехи, обследовали наручи. Холодно и унизительно. Но я не торопился дерзить, потому что в плену у ублюдков всё ещё была моя дочь. Линкольн и Октавия тоже стойко выдержали это обследование сразу после нас, а потом Онтари достала из-под шубы мелкие тканевые мешки. Не знаю, на что они рассчитывали, надевая их нам на голову, но мы не спорили. Связав нам руки верёвкой, Ледяные повели нас вглубь леса. Даже не видя пути, я всё равно представлял, куда мы идём. Я провёл в этих лесах не месяц и не два и знал их наизусть.
— Когда увидите господина, вы должны преклонить колени. Это дань уважения, которую к нему обязаны проявлять все гости вне зависимости от статуса. Обращаться к Его Величеству посторонним допустимо только «ваша милость». Никаких дерзостей, грубостей и угроз. Никто не будет с вами церемониться — нарушителю сразу отрубят голову. Вам ясно? — без устали инструктировала нас шестёрка короля. — Если вдруг…
— Замолчи уже, пожалуйста, голова болит, — усталым тоном попросил Райдер. — Я вчера знаешь как кутил? Ой, не знаешь…
— Кто много разговаривает — тот рискует замолчать навсегда, — злобно прошипела она. — Так что заткнись и слушай внимательно…
Конечно, он шутил — вчера они пропустили в таверне всего пару кружек и никогда бы не напились до головной боли перед сегодняшним днём — но эти его дурачества здорово разряжали атмосферу. Нервы искрили, будто оголённые провода. Страх за Джину и Мэди переплетался с безудержной яростью к «его милости». Мысль, что нас ведут на казнь, а не на переговоры, делала только хуже. Успокаивало только то, что желай они в самом деле нашей смерти, мы были бы уже мертвы. Роану не терпелось потешить своё эго за мой счёт. На что я и рассчитывал.