— Утром? — Беллами нахмурился, взглянув на светильники в потолке. Кажется, не понимал, как здесь вообще может быть время суток. — А сейчас?..
— Ночь. Все спят. Канцлер точно не будет доволен, если мы к нему ворвёмся. Я и так слегка перегнула, пока уговаривала его на полёт сюда.
— Мне нужно домой, — нетерпеливо ответил он. — Я должен быть там. Всё это время должен был быть там. Должен был успеть. Должен…
— Не казни себя, — тихо проговорила я. — Ты же знаешь. Это война. Здесь так бывает.
Беллами резко выдохнул, снова заставляя меня вздрогнуть. Мои ладошки всё ещё касались его плеча и спины. Больше всего я боялась услышать просьбу их убрать. Ещё сильнее — только просьбу сейчас же убраться и больше не приходить.
— Как? Как бывает? Я должен был защитить Октавию, но решил спасать дочку. Боялся, что больше не увижу её. Боялся, что все жертвы будут напрасными. Что в итоге? Потерял друга. Чуть не потерял сестру. А Мэди всё равно похитили, чтобы вырастить из неё адептку своего долбанутого культа.
— Её уже могли найти ваши командиры.
— А если нет?
— Тогда ты найдёшь её. И вернёшь домой.
— Я бы рад. Но я очнулся здесь. На чёртовой орбите. Вряд ли фанатики прячут её где-то здесь, а? А когда вернусь… Где искать? Как? Чёрт, уже потеряно столько времени.
— Всё получится. Я в тебя верю, — искренне сказала я.
— Ты? Веришь? — вскинулся он, глядя резко, испытующе. — С чего вдруг? Разве не ты самая первая поспешила отказаться от меня?
В горле застрял ком. Встретившись глазами с его, я неловко сцепила руки на коленях. Отпустила взгляд.
— Прости за то, что я тогда наговорила. Пожалуйста.
— Простить? — ядовито уточнил Беллами.
— Горцы хотели убить вас. Просто потому что могли.
— Так хотели убить, что поделились припасами?
— Это был акт притворного гуманизма. Одолжение. Для меня. Чтобы я не сильно обижалась на наш захват в плен и помогла их президенту захватить «Ковчег». Чтобы шантаж жизнями всех моих людей не выглядел таким оскорбительным. Если бы вы попытались что-то сделать, умерли бы на месте. Снаружи они неуязвимы. Да и внутри — тоже. Если бы не Аарон… ты был бы мёртв ещё тогда. — Беллами вдруг повернул голову ко мне. Сердце забилось в груди испуганной птицей. Я впервые была рада, что не могу разобрать эмоции в его глазах. Не вынесла бы ни ненависти, ни отстранённого равнодушия. — Он знал, что я никогда не прощу ему твою смерть. Так что… убедил вас отпустить. А мне нужно было сделать так, чтобы вам не пришло в голову вернуться. Второго шанса его отец-президент вам бы не дал.
— Отец-президент? — наконец, удивлённо вскинул брови Беллами. Я кивнула в ответ, подтверждая, что он услышал правильно. — Крысёныш — сын их главного? Правда? Значит, он специально заманивал вас в своё логово месяцами? И когда гады-таки взяли вас в плен… Ты придумала ничего лучше, чем наврать мне, наговорить гадостей и отправить восвояси?
— А разве иначе ты бы ушёл? Ушёл бы, зная, чем они нам угрожали? Что задумали? — спросила я, нервно заправляя за ухо прядь волос. С колотящимся сердцем продолжила: — Я знала, что нет. Но ваши жизни не стоили призрачного шанса на… чёрт, я даже не знаю на что. Снаружи их бы не достало даже целое войско. Я… Видят боги, я не хотела тебя бросать. Тем более вот так. Прости. Прости за каждое слово. Они все были ложью, и можешь не верить мне, но знай… Пусть это ничуть меня не оправдывает, я просто хотела вас спасти. Так, как могла.
Он тяжело вздохнул, всем своим видом выражая безграничную усталость. Потёр лицо ладонями и взъерошил пятернёй растрёпанные кудри.
— То есть Октавия всё-таки была права.
— Что?
— Твой подарок. Это было не прощание, а обещание вернуться. Стоило догадаться сразу.
В лёгких будто бы закончился воздух. Но теперь не от страха, а от внезапного воодушевления.
— На самом деле их два. Два кольца. Они парные, — я показала свою руку, на которой было надето моё. Опустила её, заметив, как расширились его глаза. Стыдливо отвела взгляд и отвернулась, запинаясь, проговорила: — Они действительно принадлежали моим далёким предкам, это были их обручальные кольца. Перед отлётом отец дал мне их, пожелав внизу найти того, кто достоин. Я нашла. Никто не сделал для меня больше, чем ты. Не знаю, что это для тебя значит, и не думаю, что хоть как-то утешит, и пойму, если ты вообще не хочешь меня видеть…
От его прикосновения к щеке по спине пробежали мурашки. В этом касании вроде не было особой нежности, но моим натянутым до предела нервам хватило и этого. Волнение отдалось покалыванием в пальцах. Я не нервничала так, даже когда угрожала отравить толпу людей смертельным газом. Не волновалась так, когда приземлилась в самом сердце боя. А перед ним — сидела беззащитная. Млела.
— У меня много вопросов. Очень. Я всё ещё ничерта не понял, откуда у тебя вертолёт, ракеты и предатели-горцы в союзниках. И с чего они вдруг передумали захватывать «Ковчег» и решили спасать мне жизнь. Наверное, лучше тебя выслушать, да? Тут всё равно некуда бежать. Ты в этом удостоверилась.
— Думаешь, ты здесь именно поэтому?
— Уверен.
Не выгнал. Хотел выслушать. Я едва подавила облегчённый вздох. Робко спросила:
— Значит, ты мне веришь?
— Я терпеть не могу, когда мной манипулируют. Ты знаешь. Но и всерьёз злиться тоже не могу. Не после всего, что я только что услышал.
Мы замерли, глядя друг на друга. Он — так, будто всё ещё с трудом верил, что видел меня. Я — с воодушевлением, нетерпением, радостью, что всё ещё могла быть рядом. С трудом сглотнув, я убрала с его лба упавшую волнистую прядь. Потом провела по волосам, зарываясь пальцами в смоляную копну. Вздохнула от тягучего приятного напряжения, током бегущего по нервам. Беллами притянул меня ближе, уткнулся носом в висок, обвил рукой талию. Уже знакомая дурманящая тяжесть разлилась по телу. Впервые за много дней я снова почувствовала себя живой. Не пленницей, не солдатом, не изобретательницей очередной смертельной смеси. В его сильных руках я ощущала себя обычной девушкой, которая разрешила себе что-то чувствовать без оглядки на всё остальное.
— Прости меня, — сказала я глухо. — Я больше так не буду. Обещаю.
— Ладно. Я попробую пересмотреть все твои провинности с учётом того, что ты спасла мне жизнь.
— Не совсем я. Мне помогали. Сама бы не справилась.
— Спасибо, что вообще попыталась, — по его губам скользнула едва заметная улыбка. — Так что? Расскажешь, как всё было?
Я кивнула, с неохотой отстранившись. Начала издалека — с заговора, который положил начало огромной цепи событий и совпадений. Продолжила про чокнутую семейку Уоллесов, про их амбициозный план устранить конкурентов и захватить побольше ресурсов себе. Про бескровную революцию, которой хотел Аарон. Беллами одновременно поражала и бесила мысль, что спасением своего Клана он обязан именно ему. Этому самому горцу. И ещё немного — мне. И Канцлеру, который решил лететь на переговоры в тот самый вечер.
— А я всё думал, как сделать так, чтобы фанатики больше к нам не лезли. Кажется, ты решила проблему за меня. Если внезапный огонь с небес их не остановит, то не знаю тогда, что ещё сможет.
— Не забудь про огромную механическую птицу. Предвестницу беды.
— Точно, — согласился он. — Но, как это часто бывает, когда решается одна проблема, сразу появляется другая. Теперь горцы стали намного опаснее. Мы у Уоллеса в долгу. А лучший способ заставить кого-то сотрудничать — это сделать ему одолжение. А если не согласимся… начнёт размахивать своим ракетным арсеналом направо и налево.
— Но теперь это не только вы и он. Теперь есть ещё «Ковчег». Мы — третья сторона этих переговоров.
— Вот именно. Может, ваш Канцлер предпочтёт объединиться с Уоллесом, чтобы на своих условиях получить от нас желаемое? А угроза разнести мой дом будет главным аргументом. Аргументом, который точно сработает.
— Слышал старую народную мудрость, что на каждую баллистическую ракету найдётся свой комплекс противовоздушной обороны? Так вот. Я как раз читала про конструкцию ракет, пока ты спал. Может, из этого что-нибудь получится. С автомобилями же получилось. Так что попробовать можно. Я в деле. Нужен всего-то один рейс обратно.