— В отличие от тебя, у меня есть природное чутьё. Я всегда выбираю правильную сторону, — Джон деловито сложил руки на груди. — Посмотри на себя. Сколько тебе осталось жить? Пару часов? Меньше? А по ту сторону буферной зоны — будущее. И я определённо хочу быть его частью.
— Какое у тебя будущее? Смешно.
— То, в котором не будет тебя. То есть — замечательное!
— Лучше уже смерть, чем терпеть тебя по соседству.
— Хорошо тебе сдохнуть, Рейес.
— Встретимся в аду, Мёрфи.
— Давайте быстрее, — рявкнул Телониус. — Моё терпение не резиновое.
— Простите. Уже идём, сэр, — отозвался Джон и первым покинул командный пункт.
За ним вереницей потянулись остальные Небесные, которые не решились примкнуть к маленькому бунту Рэйвен. Я по-прежнему пытался лихорадочно выдумать хоть какой-то план, но всё было бесполезно. Я понятия не имел, как всё здесь работает, на что способны или не способны эти их компьютеры и системы. Только сердце бешеным пульсом билось не то в висках, не то в горле, пока разум не захлёстывало паникой. Здесь я был бессилен. Все мы. Кларк дрожала в объятиях матери, будто лист на ветру. Отворачивалась от каждого извиняющегося взгляда кадетов, которые исполняли приказ канцлера. Кейн не отрывал взгляда от экрана с самодовольным лицом советника. Остальные молчали, погрузившись в смиренное отчаяние.
— Ну, что же, — улыбнулся Телониус, когда все желающие уйти покинули зал. — Думаю, на этом будем с вами прощаться, коллеги. Можете делать что хотите — я не против. Но к буферной зоне не приближайтесь. Сбежать не пытайтесь. Я всё увижу. Сами знаете, чем это закончится. Как удачно выразился офицер Мёрфи, хорошо вам сдохнуть. Эбби. Кларк. Счастливо вам оставаться!
Экран с лицом Джахи потух. Ещё несколько мгновений все всматривались в черноту панели. Канцлер оставался спокойным — даже не позволил себе ни одного ругательного словечка в адрес своего потенциального убийцы, хотя тот заслужил все до единого. Я кипел негодованием — а он равнодушно взирал на всех оставшихся, никак не выдавая своих чувств ни по поводу ситуации, ни по поводу признания советницы Эбигейл. Истинное воплощение Протокола: рациональность, строгость, дисциплина, чёткая приоритетность. Никаких эмоциональных порывов. Ничего человеческого.
— Это было красиво и благородно, но очень безрассудно. Вам не обязательно было оставаться здесь, — сказал я. Рэйвен шумно выдохнула и сложила руки на груди. Затем обернулась, взглянув на меня с лёгкой усмешкой. Внезапно я начал понимать: — Или так было задумано?
— Думаете, этот дебил бы поверил, что мы все так быстро решили предать советников и канцлера без лишних сомнений? Запер бы сразу куда-то. Пришлось разыграть этот маленький спектакль и рискнуть собой. Теперь осталось ждать, что они про нас тут не забудут. Доверить свою жизнь Джону Мёрфи — да я не делала в жизни ещё ничего более чокнутого.
— Вы договорились, пока мы говорили с Джахой? — сообразила Кларк.
— Ага. И, по-моему, Мёрфи даже играть не пришлось. Он просто был самим собой.
— И хорошо подольстился к предателю на контрасте с вашими крайне дерзкими и грубыми заявлениями. Отличная работа, офицер Рейес, — одобрительно кивнул Кейн.
— Это было нетрудно. Мне тоже не нужно было ничего играть. Я сказала, что думаю.
— Полагаю, у нас есть ещё минут двадцать-тридцать до того, как они покинут сектор. Потом будет ещё минут двадцать до потери сознания от недостатка кислорода. Ваши предложения, коллеги?
— У нас есть корабль, — быстро проговорил Монти. — Даже если шлюз к нему заблокирован, его всегда можно открыть механически. Я думаю, там может хватить воздуха на несколько часов.
— В ремонтном шлюзе есть скафандры для починки станции, в них тоже должен быть кислород, — подхватила его мысль Харпер. — Их тоже можно взять на всякий случай.
— Тогда давайте выдвигаться. Времени у нас не так много.
Кейн встал, и вслед за ним все тут же вытянулись по стойке смирно. Невероятно слаженно и чётко. Любой командир бы позавидовал. Впереди пошёл канцлер. За ним — советники. Дальше полагалось идти офицерам. Кларк почти мимолётно коснулась моих пальцев, взяла за руку, повела за собой. Почти сразу убрала свою ладонь, всё ещё отчего-то страшась, что кто-то сейчас обернётся.
— Прости. Прости, что притащила тебя сюда, — проговорила тихим отчаянным шёпотом. — Дура. Какая же я дура…
— Ты совсем уже плохая? — я почти разозлился. — Ты не могла знать. В чём ты себя винишь?
— Всё не должно было быть так.
— Не думай об этом. Лучше скажи, что с вами будет, если у Мёрфи что-то получится.
— Не знаю. Я не знаю, — солгала она. Точно солгала, потому что не могла не знать. — Должно быть расследование. Суд должен решить, в чём именно мы виновны.
— А если предположить?
— Предательство принципов Протокола, — голос Кларк дрогнул. — Государственная измена.
Разумеется. Иначе и быть не могло. На что-то меньшее по этим чёртовым правилам я и не рассчитывал. Но будь я проклят, если сдамся просто так.
— Не бойся. Канцлер ничерта от меня не получит, пока не выдаст мне вас в качестве залога нашего грядущего сотрудничества.
— Он не согласится.
— А на обратное не соглашусь я. Без тебя я отсюда не улечу.
Она уже возмущённо нахмурилась, но не успела возразить — наша делегация резко остановилась.
— Времени в обрез, поэтому мы с вами вынужденно разделимся, — объявил канцлер. — Советница Грин, ведите офицеров и кадетов в корабль.
— А вы, сэр?
— Мы идём в ремонтный шлюз за скафандрами. Погрузим их на транспортную ленту и тут же вернёмся к вам. Командир Блейк, нам бы пригодилась ваша помощь в погрузке.
— Разумеется, — кратко кивнул я.
Кларк взглянула на меня в панике. А я, видя холодную беспристрастность Кейна, поверил, что все его указания продиктованы лишь холодным расчётом. Будь это не так, он бы оставил на погибель без суда и следствия как минимум советницу-заговорщицу. Но Эбигейл стояла прямо здесь. Так что спорить с ним я не видел ни капли смысла.
— Господин канцлер, но…
— Никаких возражений, офицер Гриффин, на споры нет времени.
Под строгим взором советницы Грин Кларк пришлось подчиниться. Мы разошлись в разные стороны где-то посреди запутанного лабиринта коридоров, и теперь со мной не осталось никого из Небесных. Быстрый шаг советников можно было назвать таковым только с большой натяжкой — я бы легко обогнал их, даже не переходя на бег — но вырываться вперёд не было смысла. Я всё равно не знал, куда идти. Мать Кларк слегка замедлила ход, отставая от своих коллег после быстрой беседы с Кейном, и спустя несколько шагов поравнялась со мной в хвосте процессии.
— Вы же понимаете, что мы собираемся делать? — спросила она.
— Грузить скафандры на некую транспортную ленту? — недоумённо переспросил я.
— Нет. Не прямо сейчас. Тогда, когда вернёмся в стыковочный шлюз.
— Я здесь, можно сказать, новичок, так что простите. Не слишком.
— Канцлер не просто так разделил нас. Спасение членов земной экспедиции — его приоритет, поскольку они не способны заразить население станции. В отличие от нас. Так что скафандров будет ровно четырнадцать и ни одним больше. На нас всех, кроме них. Если собрать запасы кислорода из остальных, то в каждом воздуха хватит часов на восемь-десять. — В ответ на мой недоумённый взгляд советница едва заметно усмехнулась: — Видите ли, шансы на успех спасательной операции ненулевые. И при этом всё равно слишком далеки от ста процентов. Сколько ещё человек замешано в побеге Телониуса и взломе главного компьютера — неизвестно. Как быстро его устранят — тоже. Сколько человек поддержат этот бунт — невозможно даже предположить. Мы все это понимаем.
— И что вы предлагаете?
— Отправить их в корабле. Одних. Мы останемся ждать помощи здесь.
— Отправить — куда? Кларк говорила, что до Земли он не долетит.
— Корабль сделает несколько витков по орбите, по полтора часа каждый, и пристыкуется к шлюзу другого сектора. К этому времени мы будем либо спасены, либо умрём. Телониус будет либо обезврежен, либо удовлетворён своей вендеттой, так что вряд ли решится на убийство детей, виновных лишь в громких словах и безрассудных поступках.