Так бывает и с нравственными пожарами и погибелью домов сердечных. Пересмотри же потщательнее — не кроется ли у тебя в сердце какое-либо сочувствие ко греху и страсти; и если найдешь, не поленись истребить его. Пробою сего да будет тебе то, чтобы, когда будет у тебя на глазах или в мыслях предмет страсти, ты не только бы относился к нему холодно, но имел желание оттолкнуть его ногою, как нечистое животное.
Не вдруг, как только обратится человек от греха к добродетели, уже является такая ненависть к греховному. Правда, есть она и тут, но еще слаба. Период борьбы со грехом растит и питает ее, потому что только эта борьба дает чувствовать всю враждебность к нам греха и злость началовождя его — диавола.
Почувствование этой злорадной вражды со стороны, противной добру, даст, наконец, силу и ей отплатить тем же. А что грех будто — ничего, не враг, а приятель, — такое помышление не даст восстать и ненависти к нему во всей силе.
Ненависть ко греху растет вместе с любовью к добродетели. Опора доброй жизни есть собственно эта любовь, а ненависть ко греху проявляется только в минуту появления греха с целию приманить к себе. Тогда любовь к добру обнаруживается ненавистью к злу и опаляет зло при первом его появлении. Против этого движения любви не может устоять и сама злоба сатанинская.
Стих сто четырнадцатый
Пророк не молится: будь Ты мне помощник, а исповедует, что Бог есть уже его помощник на добром пути. Полагая начало доброй жизни, начинающий молится: «Я постараюсь делать добро, только Ты, Господи, не оставь меня Твоею помощию» — и, веруя, что Бог не оставит его, вступает на путь добра. Но опыты жизни, в которых Божия помощь и Божий покров бывают осязательно видимы, укореняют в сердце убеждение, что точно так и есть что Господь близ есть всем призывающим Его и хранит вхождение и исхождение их. Отсюда человек становится уверенным во всегдашней готовности Божией помощи и Божия заступления, как в своем собственном бытии. И сам в себе говорит он, и пред другими исповедует: Господь мне помощник, не убоюся, что сотворит мне злоба врага! Кругом меня полчища его, а я ложусь спать и спокойно засыпаю, сплю и встаю, не испытывая никакой тревоги, ибо знаю, что не воздремлет, ниже уснет храняй меня Господь, по благости Своей.
На словеса Твои уповах, то есть на обетования, данные людям от Бога, с уверенностию в непреложности их: «ты только начни, а Я уж не оставлю тебя». Уповая на сии обетования, человек вступает на путь добра. Но потом, когда опыты жизни удостоверят его во всегдашней благости Бога и готовой помощи от Него, он исповедует: теперь я совсем возложил упование мое на словеса Твои. Сначала еще могли быть кое-какие колебания; а теперь нет им более места.
Без помощи Божией нельзя преуспеть в добре. Без Мене не можете творити ничесоже, говорит Господь380. На эту-то помощь и надо возложить упование, а возложив, возжелать ее и взыскать. Первые движения добра возбуждает Господь независимо от произволения человека, но потом, когда вступит человек на путь добра, Он является на помощь к нему не иначе, как по взыскании, хотя и близ есть. Господь Бог благоволил устроить так для того, чтобы человек не зазнался и дела благодати не стал считать долгом, ибо отсюда исходит ропот — пагуба душ. Упование есть уже взыскание помощи Божией. Это без слов — слово, сильно взывающее к Богу, так как Бог смотрит на то, что в сердце.
Упование на помощь Божию есть самая живительная сила на добром пути. Потому-то враг всячески старается не дать ему вселиться в сердце и, когда вселится — заботится ослаблять его. На первых порах внушает: станет тебе помогать Бог, Которого ты столько оскорблял! — и потом, на пути добродетели, чуть какое искушение, он не пропускает случая набросать помыслов: видишь, бросил тебя Бог! Так и идет человек с упованием, то возвышающимся, то слабеющим. А между тем оно все-таки растет и растет. Опыты Божией помощи питают его и возращают. Когда же оно окрепнет, тогда уже от всего сердца исповедует человек: помощник мой еси Ты, Господи, на словеса Твоя возуповах. Тут то же бывает, что с человеком, плывущим к берегу и бьющимся среди волн, когда он выбьется и станет на твердую землю. По другому сравнению, — уповающий истинно и совершенно то же, что дитя на лоне матери: и тепло ему, и покойно, и бояться никого не боится. Но до такого состояния надо доходить.