Сокращенно же эти внушения можем видеть в настоящем восьмистишии. Пророк представляет очам нашим Господа, близ сущего, и от лица Его исходящие заповеди, как неотложный вечный закон жизни нашей (стихи 151–152). Сказать это — значит все сказать, ибо ясно, что этим требуется. Пророк и не прибавляет ничего, а только предлагает образцы воззваний к Богу духа, возжелавшего быть верным сему закону и не находящего в себе сил к тому. Воззвах всем сердцем… предварих ко утру… Услыши, спаси. А сам что предлагает? — Оправдания Твоя взыщу… сахраню свидения Твоя. Усердие есть, помоги, Господи, — и дело будет (стихи 145–148). Склонить же Господа на услышание чает милостию и судом (стих 149), совершенно предавая это дело в руки Божии. Поскорее только, Господи, яви, говорит, помощь, ибо вот — враги (стих 150).
Стих сто сорок пятый
Воззвах — не на ухо сказал, не сквозь зубы проговорил, а так, как говорится, всей полной грудью. Впрочем, он желает обозначить здесь не то, что громко сказал, а силу духовного устремления к Богу. Так толкует блаженный Феодорит. Не голосом, говорит, воззвах, но сердцем, и не какою-либо частью сердца, а всем сердцем, от всей глубины сердца, во всю широту и высоту моего чувства и мысли, — воззвах всем существом моим, так что ничего во мне не осталось, что не взывало бы к Тебе, Господи. Вот какова должна быть молитва наша! Не то, что громогласна, а глубоко-сердечна и умно-напряженна. Так молился Моисей, и Бог сказал ему: что вопиеши ко Мне?438, хотя он молчал устами, — молчал, но вопль сердца его был так силен, что прошел небеса и взошел пред Самого Бога.
Так взывать заставляет нас крайность положения внешнего или крайняя нужда духовная. Ни того, ни другого не высказывает пророк. Может быть, это было вследствие сильной и неудержимой жажды, которую обычно питает богопреданный дух. Не докучает: дай то, возьми это, а только молится: услыши мя, Господи. Господь видит, о чем болит сердце наше, и не только видит, но, говоря по-человечески, даже чувствует эту боль. А что сделать в отношении к этой боли, то знает один Он. Потому-то пророк и учит нас молиться: лишь услыши, а что далее — указывать не дерзает. Буди воля Твоя!
Услыши… я же оправдания Твоя взыщу. Оправдания Божии суть заповеди, взыскивать кои значит верно и усердно исполнять — выискивать и высматривать, где какая заповедь приложима, и немедля исполнять ее со всем усердием. Не это ли и предмет усиленного взывания? Усердно взываю к Тебе, помоги, — и желание мое будет делом. Он, конечно, искал уже, и ищет этих оправданий; но когда привзойдет помощь свыше, то искание пойдет успешнее, пойдет прямейшим путем и станет совершаться образом, благоугоднейшим Богу. Тут же сокрыто и то указание, что, кроме этого, ничего не ищу и искать не хочу. Поставив законом образовать себя по заповедям, он глаз с них не сводит. Так обыкновенно поступает живописец, желающий написать верный портрет. Как сей последний прикован взорами к лицу, которое срисовывает, так и тот прикован к заповедям, которые желает отобразить в нраве своем.
Стих сто сорок шестой