— Любовь — это… — начинает он.
Что? Что он такое говорит?! Эй, парень, погоди.
— Если задуматься, любовь — это мчащийся вперёд поезд. Конечная остановка называется браком.
Что он мелет, в самом деле? И зачем обнимает меня за плечи? Кажется, он дрожит. Надо же, как он напряжён. Как-то это даже не современно. И с какой стати он заговорил о будущем?
— Я хочу мчаться вперёд. Не знаю, что именно я могу тебе дать, но…
Почему он всё это говорит? Оказывается, Кэндзиро удивительно чистый человек. Слова его звучат в высшей степени серьёзно.
— Я хочу и впредь быть твоей опорой. Я хочу быть рядом. Всё это звучит до ужаса банально, но я действительно хочу служить тебе защитой.
А ты и впрямь на редкость благородный и чистый человек. Кто бы мог подумать? Кажется, я сейчас заплачу.
Сегодня я впервые узнала тебя по-настоящему.
— Одним словом, прошу любить и жаловать.
«Прошу любить и жаловать»… Кэндзиро явно смущён: искренность его слов так не вяжется с обстановкой этого номера в лав-отеле. Я подумала, что мне дороги отношения с ним. Я хочу, чтобы мы навсегда остались друзьями. Приятелями. Переступить разделяющую нас грань очень легко, но пусть между нами всё остаётся по-прежнему.
Словно уловив моё настроение, он протянул мне руку, и я крепко её пожала.
— Ну, а теперь за дело!
Я и моргнуть не успела, как Кэндзиро, оставшись в одних трусах, повалил меня на кровать. В ужасе я начала биться и метаться, как выброшенная на берег рыбёшка.
— Перестань! Прекрати!
— Ну что ты вопишь? Хватит вырываться.
— Перестань! Я не хочу!
— Я же сказал, у любви нет конечной остановки! Наш поезд будет мчаться вперёд, оставляя позади все станции… Ведь у него нет тормозов.
— Пусти, ты зажал мне рот.
— Разве ты не хочешь вместе со мной полететь вниз с откоса? Ну же, давай.
— Это… Это нехорошо!
— Я сделаю так, что нам будет хорошо. Всего три схватки — и порядок. Ну что это? Зачем же применять силу? Завтра мы свободны. И послезавтра тоже. И послепослезавтра. И потом. Может быть, теперь нам уже вовек не видать никакой работы!
В этот миг снаружи послышался душераздирающий вопль, и кто-то принялся колотить в дверь нашего номера так, словно намереваясь её вышибить. Кэндзиро живо вскочил с кровати и кинулся к двери. Кто это к нам ломится?
— Я не могу тебе открыть! — заорал он неведомому посетителю. — Ринка, не бойся. Не могла бы ты на минутку выйти в ванную? Я сейчас всё улажу.
— Почему? Что произошло? В чем дело?
— Делай, что тебе говорят!
Повинуясь суровому приказу, я ретировалась в ванную комнату. Там висели маленькие водонепроницаемые часы. Они показывали три часа дня. Интересно, что я делаю здесь в это время? Да ещё в одежде?
Сквозь прозрачную дверцу ванной мне видна комната. Странно: Кэндзиро стоит перед телевизором и, вперившись в экран, переругивается с кем-то. До меня долетают обрывки фраз: «Если не нравится, бросай всё к чёрту!», «Я давно уже говорю: лови удобный момент».
На экране я вижу вопящую сквозь рыдания женщину. Рядом с ней лежит голый мужчина. Они находятся в комнате, как две капли воды похожей на нашу.
Видимо, это соседний номер.
Я чувствую, как от лица у меня отливает кровь. Мне приходилось слышать, что в некоторых гостиницах номера оснащены телевизионными камерами, позволяющими влюблённым парочкам наблюдать за тем, что происходит в соседнем номере. Но я никак не могла предположить, что Кэндзиро выкинет такую подлянку.
— Ловко же меня подставили! — воскликнула я в отчаянии и, пошатываясь, вышла из ванной.
— Я же просил тебя не выходить. Идиотка!
— Что значит «подставили»?! — взвизгнула женщина в телевизоре, содрогнувшись всем телом, и обхватила голову руками. — Я так и знала, что ты мне изменяешь.
— Ничего я тебе не изменяю. По крайней мере, пока, — огрызнулся Кэндзиро, обращаясь к женщине на экране. Я заплакала. А потом изо всех сил врезала Кэндзиро и обозвала его шизоидным типом.
— Ты что? Больно! Погодите вы, обе. Женщина на экране ошеломлённо вскрикнула:
— Ринка!!
— А-а, это ты?
Я узнала её. Это была Кахо Дзёдзима. Джазовая певица, с которой мы встретились накануне. Кэндзиро злобно бросил ей:
— Зачем ты притащила сюда своего клиента?! Я же сказал тебе, в какой гостинице этим заниматься.
— А ведь я прямо как чувствовала! Я давно уже просекла, что между вами что-то есть.
Интересно, что она хочет этим сказать?
— Кажется, вас зовут Кахо-сан? — резко произнесла я. — Если не ошибаюсь, до вчерашнего шоу мы с вами не встречались.