Сиппенс довольно быстро узнал, что доходы от двух этих линий из-за их плохого оснащения и управления едва покрывают расходы на их содержание. Но их можно сделать доходными, потому что, кроме омнибусов, никакого другого удобного транспорта, связывающего все эти районы, не существовало.
Более того, в Лондоне отмечалось не только значительное недовольство общества устаревшей паровой тягой на этих линиях, но и явное желание со стороны более молодого финансового поколения, входящего теперь в этот бизнес, электрифицировать дороги, сделать их более современными. К этому поколению принадлежал один из самых крупных среди владельцев малых пакетов акций линии «Дистрикт» лорд Стейн, которого упоминал Каупервуд. К тому же лорд являлся одной из самых заметных фигур лондонского светского общества.
Такой картины ситуации, пространно описанной Сиппенсом, хватило, чтобы Каупервуд начал действовать. Идея центральной петли, если начать ее воплощать немедленно и подкрепить концессиями или актами о расширении подземки в прилегающие к центральному Лондону районы, даст ему в руки именно тот рычаг управления ситуацией, который необходим, чтобы Каупервуд стал мозгом и центром всякого будущего роста подземки.
И в то же время, если только он не пошарит в своих карманах, где ему взять деньги на все это? В конечном счете это может обойтись в сто миллионов долларов. В данный момент он сомневался, что сможет привлечь финансистов, в особенности еще и потому, что сегодня лондонская подземка едва сводила концы с концами. Безусловно, сегодня участие в этом предприятии требовало отваги, и ему должна была предшествовать, не прекращаясь во время реализации проекта, чрезвычайно тонкая пропагандистская кампания, которая должна была выставить его в максимально благоприятном свете.
Он перебрал всех важных американских финансистов, их институты и банки, главным образом на востоке, финансистов, к которым он мог обратиться, поскольку имел с ними дела прежде. Нужно сразу же и громко заявить, что он ищет кредит, а не чрезмерную финансовую прибыль. Потому что Бернис была права: это его последнее и самое крупное финансовое предприятие, и если уж браться за него, то провести его нужно на более высоком уровне, чем все предыдущие, чтобы замолить все его прежние грехи, сочетавшиеся с его привычным мошенничеством.
В глубине души он, конечно, ни в коей мере не был готов отказаться от всех своих прежних трюков, связанных с организацией и управлением транспортных сетей. Скорее уж, поскольку его схемы были не столь широко известны в Англии, как в его стране, он более чем склонялся к учреждению компании для одного, компании для другого, по одной для каждой из линий или для существующей системы, для линий, которые должны быть добавлены и которые должны быть переделаны, а их «разводненные» акции надлежало продать доверчивой публике. Так делались подобные дела. Публике всегда можно обманом всучить что угодно, если представить это как нечто многообещающее. Это зависело от качества, респектабельности и стабильности, которые можно придать товару с помощью правильных ассоциаций. Составив в уме план действий, он немедленно отправил телеграмму Сиппенсу с благодарностями и инструкцией оставаться в Лондоне до его дальнейших распоряжений.
Тем временем мать Бернис приехала в Чикаго и устроилась во временном жилье, а Бернис и Каупервуд, каждый по-своему, рассказали ей, что произошло и как все они соединены теперь этими новыми связями, которые, возможно, чреваты осложнениями. Хотя поначалу и в присутствии Бернис миссис Картер и позволила себе некоторое количество слез – вызванных главным образом ее критическим отношением к ее прошлому, которое, как она совершенно искренне утверждала, и было истинной причиной нынешнего положения ее дочери, – тем не менее она ни в коем случае не была сокрушена в той мере, в какой ее неустойчивое сознание иногда ей нашептывало. Потому что в конечном счете, размышляла она, Каупервуд – великий человек, и, как он сам теперь сказал ей, Бернис не только унаследует немалую часть его состояния, но и в случае смерти Эйлин или в случае ее согласия на развод с ним он безусловно женится на Бернис. Пока же он, конечно, официально останется тем же, кем был прежде: другом миссис Картер и опекуном ее дочери. Что бы ни случилось и невзирая ни на какие слухи, возникающие время от времени, они должны держаться этого объяснения. А по этой причине все их публичные появления должны быть сведены к минимуму и происходить только по необходимости. То, что он и Бернис могут частным образом изобрести для себя – это касается только их, но они никогда не должны находиться на одном пароходе или в одном поезде, а также останавливаться в одном отеле где бы то ни было.