Он провел пальцем по одной из ее темных бровей, потом вниз по щеке, шее и, наконец, под бретелькой ее купальника. Улыбаясь, он медленно стянул бретельку с плеча:
- Но это же лучше. Как думаешь?
Она ответила без слов, ее рука обвилась вокруг его шеи, как доказательство того, что он не ошибается.
Позже, когда она заняла пассажирское место в машине, направлявшейся к дому, она огляну5"
лась на хрустальную воду и поняла, что, плавая с крокодилами, была бы в большей безопасности, чем теперь. Потому что чувствовала, как ее засасывает.
Несмотря на то что последние три дня с Пэришем были самыми прекрасными за всю жизнь, это была не ее жизнь. Или не она.
Неожиданное открытие, что она хороша в дикой, безрассудной любви извините, сексе! - все-таки не то, чем можно долго утешаться. Во-первых, потому, что она серьезно сомневалась, выдержит ли ее сердце такое напряжение... а во-вторых, третьих, четвертых и так далее, она начинала подозревать, что отныне возможен только один путь, с Пэришем. Но к несчастью, Пэриш Данфорд не годился ей на всю жизнь.
Взгляд на его сильные рабочие руки, уверенно лежавшие на руле, и его красивое мрачное лицо заставил подпрыгнуть ее сердце, но забавнее всего, что ей хотелось плакать. К счастью, однако, она была сделана из прочного материала, так что быстро справилась со вспышкой глупой сентиментальности.
- Похоже, Расти и кто-то из его парней вернулись днем раньше, - заметил Пэриш, когда они въехали во двор.
Джина увидела группу мужчин, осматривающих коня. Лошадь была гнедая, но из-за слез, застилавших глаза, она не рассмотрела лиц. Кто бы это ни был, их раннее возвращение обмануло ее надежды на четвертый, последний великолепный день наедине с Пэришем!
- Да, - безжизненно отозвалась она, - похоже...
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Звук будильника Пэриша эхом отдался в мозгу Джины, но она не хотела откликаться на легкий поцелуй в шею Это было трудно, ведь сердце ее застучало от нежного его прикосновения, а рассудок язвили воспоминания о разделенной с ним ночи.
У них не будет больше совместных ночей! Ей хотелось прижаться к его теплой наготе, но она понимала, что любой конец должен иметь начало, и, во имя здравомыслия, началом должно стать сегодняшнее утро.
Она сумела притвориться спящей, даже когда он осторожно отвел ее волосы с лица и нежно поцеловал в макушку. Мгновением позже матрас вздрогнул: он поднялся. Она стойко продолжала обман, пока он одевался, и только когда вышел - позволила себе открыть глаза и, перевернувшись на спину, глубоко вздохнуть.
В десять часов он и остальные рингеры должны отправиться на вторую ревизию. В Мелаг-ру они вернутся через пять недель, а она уедет через две.
Ее сердце вздрагивало от печали, но, поморгав, чтобы избавиться от непрошеных слез, Джина велела себе привыкать к этому. Не стоит заблуждаться, что сдержанное расставание будет легким. Она всегда знала, как рискованно экспериментировать с тем, в чем была генетически уязвима, - с крепкой синеглазой мужественностью, - и, однако, позволила себе этот риск.
Между смелостью и глупостью - заметная граница, но она вовсе не уверена, по какую сторону от нее находилась, когда, швырнув все сомнения на ветер, кинулась в объятия буйного рингера, при том что учтивые продавцы скота больше в ее вкусе. Однако, в отличие от матери, она хотя бы знала свою слабость и не сделала ошибки, утонув в любви. Поэтому, рассуждала Джина, отказ от Пэриша Данфорда должен быть не более трудным, чем когда-то ее резкий отказ от курения. Конечно, будет нелегко, и, возможно, иногда она будет жаждать прикосновения его мозолистых рук и его вспотевшего тела так же отчаянно, как несколько лет назад жаждала никотина, но она переживет это, как пережила и то. Если бы люди действительно умирали от отсутствия Великолепного Секса, то мир был бы куда как менее населен1 - Ну, девочка моя, - пробормотала она, скидывая покрывало, - ты позволила себе заиметь проблему, а, как скажет тебе любой консультант, наметить цель - значит уже быть на полпути к выздоровлению.
Джина вошла в кухню полностью одетая, но Пэриш простил ей отсутствие знакомого халата просто потому, что в обтягивающих джинсах и блестящей шелковой блузе она выглядела чертовски хорошо.
- Доброе утро, - произнесла Джина, натянуто улыбаясь и прямиком направляясь к чайнику.
- С добрым утром. А я собирался дать тебе поспать, поскольку ты обвиняешь меня в том, что не высыпаешься.
Она пожала плечами и отвернулась.
- Я смогу сделать это сегодня ночью Она спокойно затолкала две кусочка хлеба в тостер, потом заставила замолчать свистящий чайник, налила в кружку кофе.
- Что у тебя на сегодня в списке? - Все ее внимание было поглощено приготовлением тостов.
Пэриш готов был сказать ей, что это они уже обсудили ночью: большую часть дня он собирался грузить скот, а она приехала бы немного понаблюдать за этой процедурой во время ленча. Но, зная, насколько вспыльчивой она бывает по утрам, он решил, что "незачем наступать на кучу, если можно ее обойти".
- Фургоны должны быть в воловьем загоне примерно через полчаса; если не копаться, то можно управиться сразу после завтрака. Ты поедешь туда верхом или на моторе?
- Ни то, ни другое. Я не поеду. - Она сосредоточенно намазывала маслом тост.
- Почему7 - опешил он.
- Потому что не хочу, вот почему. - Она улыбнулась. - Я могу прожить без зрелища погрузки скота в фургоны. У меня есть более важные дела. Когда ты освободишься?
Быстро заданный вопрос немного успокоил его обиду на тон: похоже, Джина хандрит из-за его возвращения к работе, поскольку теперь они будут меньше времени проводить вместе.
- Думаю, в два, самое позднее в три. - Он откинулся на спинку стула и скрестил руки, широко улыбнувшись. - У тебя планы насчет меня, да?
Она отвела взгляд.
- Да, я хотела бы кое-что пробежать с тобой. Сегодня последняя возможность решить те проблемы с компьютером, которые у тебя еще есть.
Несмотря на все его усилия отвлечь ее, Джина оказалась настойчивей и каждый день пару часов заставляла Пэриша проводить перед компьютером, обучая пользованию установленной программой. В компьютерах он разбирался кое-как, хотя благодаря деду имел глубокие познания в бухгалтерии, но, когда Джина была рядом, требовался сильнейший нажим, чтобы заставить его сосредоточенно работать с базой данных; обнаружилось, что его приводят в восторг аромат ее духов и шелковистый звук ее голоса, а вовсе не то, что она пробовала объяснять или показывать ему. Сегодня, он знал, у него нет никакого шанса отвертеться от занятий.