Напротив того места, где мы зависли, находится знаменитый ледник Семерка. Свое название ледник получил по форме, напоминающей цифру семь. Хотите – верьте, хотите – нет, но именно в тот момент, когда мы зависли на этой осыпи, с ледника сошла лавина. Маленькая или большая – не знаю, не видела: я была к ней спиной, хотя, скорее, не спиной, а «пятой» точкой. Лавина скатилась с грохотом и снежной пылью. От этого грохота мы, не могу сказать, что присели, так как уже находились в этом интересном положении, мы как-то вжались в гору, и тут до нас докатилась и снежная пыль. Это был как контрастный душ. Мы взвизгнули, и, может быть, нам это помогло, или мы уже были в нескольких сантиметрах от нормальных гор, мы выбрались на твердую почву.
Вообще-то, находясь в Терсколе, мы этому эпизоду не придали большого значения. Только в Москве, спустя несколько лет, мы поняли, что в тот момент любое лишнее движение, и мы скатились бы в бурные холодные воды, которые неслись среди скал, – это была речка, которая вытекала из того самого красивого озера с высоты метров десять…
На следующий день мы улетели в Москву.
А как же Абу? Знаете, а ведь я больше его не встречала. Ни в последующие дни, ни в последующие приезды на Эльбрус. Но помню особенно голубые глаза и шоколадку. Примерно через год-полтора после нашего с ним знакомства, моя подруга приезжала кататься на лыжах на Эльбрус и случайно встретила там Абу. Он тоже меня помнил и, хочется думать, помнит до сих пор. Первое, что он спросил у моего штурмана: «А где твоя подружка, она приехала?»
Эдвенчер
«Эдвенчер» переводится как приключение. А у Джеральда Даррелла так называется изумительное произведение о его похождениях в центральной Африке, в местечке, которое называется Эдвенчер. У меня же с этим словом ассоциируется то, что произошло со мной в Санкт-Петербурге.
Это было приключение, вернее, «эдвенчер», а мы – я, мой штурман и машина – настоящие гончие, правда, не Бафута.
Ну кто мог знать, что наша невинная поездка в Санкт-Петербург выльется в очередное приключение. Никто! Небо было голубое, светило солнце, и мы наконец-то вырвались с работы, бросили все дела и семьи с мужьями и детьми, но, конечно, не маленькими, но все равно.
На моей памяти все наши приключения всегда начинаются на ровном месте. Мы никогда не готовимся к нашим поездкам заранее, и у нас даже в мыслях нет того, что с нами может что-то приключиться. Обычно все происходит так: встретились, поговорили, посмеялись, и вдруг кто-то делает предложение, конечно, не руки и сердца, а предложение «а не поехать ли нам туда-то?» А потом? Потом сборы, поездка и приключения.
Однако одна закономерность все-таки прослеживается. Все наши задумки начинаются с бардов. В горнолыжной среде очень ценится авторская песня. На бардовские вечера собирается много людей, это те, кто катается на лыжах, и их друзья. Моя подруга завсегдатай на таких вечерах, я нечасто бываю там, но как только попадаю на их вечер, мы с подругой сразу что-то придумываем, принимаем решение и куда-то сразу мчимся. Мне кажется, что наши мужья уже бояться наших с подругой встреч, да еще на бардовских вечеринках. В этот раз было так же. На одном из бардовских вечеров разговорились с серфингистами. По секрету: горнолыжники все немного «чокнутые». Нет, они, конечно, все сильные, умные, спортивные, но фанаты. Так вот, зимой они катаются на лыжах, а летом кто на чем: велики, лошади, машины, серфы.