Самым строгим на нашей лодке был судья. Главный судья нашей регаты. Но, мне кажется, что особенно строго он относился только ко мне. Хотя это и понятно. Все заняты на лодке своим делом, а я как бы и помогаю всем, но все равно болтаюсь без дела. То кручусь около штурвала, то не вовремя принесу на «командирский мостик» что-нибудь поесть, ну, например, принесу большую вазу черешни. В это время года в Москве очень мало черешни – еще не привезли из дальних стран, поэтому все сразу начинают, отрываясь от своих важных дел, уплетать вкусные сочные ягоды за обе щеки. И это как раз в тот момент, когда у всех куча, просто куча важных дел. То попрошу бинокль посмотреть. Бинокль настоящий морской, мне так кажется, просто я никогда до этого не видела настоящий морской бинокль. Я разглядывала в него окрестные берега и проходящие мимо нас лодки, искала лодку с моим штурманом и махала им рукой. Бинокль очень сильно увеличивал. Глядя в него, я видела лица яхтсменов на соседних лодках, а они-то меня нет. Я это понимала, но все равно было выше моих сил не помахать им рукой. Кстати, это было последней каплей для нашего судьи. Судья называл бинокль «длинный глаз». Когда я в очередной раз попыталась воспользоваться «длинным глазом», чтобы посмотреть на знакомые мне лица на лодке № 29, а лица у всех были напряженные, т. к. был ответственный момент, надо было «выбрасывать» спинакер, он мне сказал, что бинокль – будет выдавать мне для того, чтобы «просто» посмотреть, только после окончания гонки.
На «тузике» я покаталась, «длинным глазом» могла воспользоваться только тогда, когда заканчиваются гонки, «трескать» черешню нельзя без остановки целый день. Так что осталось?
Штурвал. Все знают, что штурвал – это корабельный руль, только большой. За рулем нашего катамарана всегда был капитан. Всегда место около штурвала было занято капитаном, я пыталась подержать руль-штурвал, но капитан, так же, как и судья, относясь ко мне скептически, молча взглянул на меня ястребиным взором, как бы вскользь, и отвернулся. И я поняла, что договариваться с капитаном, чтобы он дал мне чуть-чуть, буквально одну минуточку подержаться за штурвал – бесполезно. Надо искать другие пути.
Самый главный на регате – адмирал. Я помню, как в первый вечер, когда я только появилась и никого и ничего еще не знала, он пригласил меня на бокал вина, сказав при этом, что это обязательный атрибут знакомства. Но! На катамаране не нашлось бутылки вина, конечно, были горячительные напитки, но вина не было. И поэтому наше знакомство было отложено на пару дней, когда в один из вечеров вся команда командирского судна собралась за одним столом. Каждый задал мне свой вопрос. Вопросы были самые разные, но все было очень доброжелательно, интересно и весело. Меня спрашивали о той, будем говорить, «земной» жизни. Всех интересовала не моя физическая и теоретическая подготовка к такому серьезному событию, как участие в регате, а кто я есть там на земле? Не знаю, удовлетворили их мои ответы или нет, но я рассказала о себе правду только правду.
Адмирал всегда удивительно элегантно выглядел, при этом не имело никакого значения, что на нем одни лишь шорты. Он знает всех участников регаты. Яхты – это часть его жизни, пожалуй, самая яркая и значимая. Он очень много сделал и делает для того, чтобы все, кто случайно попал на регату или проявил хоть какой-то интерес к ней, понял, что жизнь без яхт – это не жизнь. Без яхт – это просто жизнь на суше. Без моря, без ветра, без солнца, без чаек, без атмосферы всеобщего единения и в то же время духа соревнования.