− Да, сэр...
Весь этот день вокруг ничего не происходило. Генерал вернулся в подземный комплекс только на следующий день. Там уже знали, что атака противника отбита, остров теперь под надежной охраной и вскоре на завод прибудут рабочие для демонтажа оборудования.
− А не проще все взорвать? − Спросил Хан.
− Вы шутите, профессор? − Произнес генерал. − Взорвать то что может пригодиться для победы!
− Но это же... − Хан умолк. − Да, глупо, конечно.
− Вы боитесь, что это оружие будет снова убивать? − Спросил генерал.
− Теперь я понимаю Ирринга. − Сказал Хан. − Понимаю, почему он не мог помешать.
− Помешать чему?
− Войне. Он знал, что она начнется и хотел уйти сквозь время, туда, где она закончится. Но, не вышло... − Хан не смотрел на человека. А тот оставил профессора, поняв, что говорить не имеет смысла.
Демонтаж так и не начался. Командование приняло решение об основании на острове военной базы. Это требовало меньше средств, а противник и без того оказался ослаблен, особенно после последнего боя, где он потерял почти половину флота.
В приказе так же говорилось об использовании всего имевшегося ученого состава для разбирательств с оружием. Особая надежда возлагалась на профессора Хана Ракида, которого предполагалось назначить начальником над всеми умами...
Люди, работавшие на Дэрса, отказывались говорить. Да и сам Тим молчал, не желая раскрывать секреты.
Хан Ракид работал с документами, из которых явствовало многое, в том числе и принцип движения ракет. Реактивный принцип, который принципиально позволял разгонять ракеты до любой скорости. Снаряд с двигателем в виде такой ракеты уходил на тысячи километров.
Прошел почти месяц. На остров прибыли новые ученые. Среди них оказались и те, кто не плохо знал этот самый реактивный принцип, но по другую линию фронта он еще не был так развит.
Собственно, просчитав, что мог выпустить Тим Дэрс и что было бы, не укажи Хан положение секретного завода, командование пришло к мысли, что война могла принять непредсказуемый оборот. Теперь же, противник лишился одного из главных козырей.
Продолжались атаки и налеты на остров, но все они теперь не имели значения. Флот стоял вокруг надежным щитом, восстановленная береговая артиллерия не давала подходить близко кораблям противника, а Хан Ракид узнал ошеломляющую для него новость о том, что в том бою корабли противника, защищавшие остров, были потоплены подводными лодками. Они же в основном держали оборону и на следующий день, пока не пришло подкрепление.
Тим сидел в камере один. Его взгляд уткнулся в точку, и человек почти ни о чем не думал. Он считал, что его жизнь кончена, что теперь не будет никакой работы, он не может работать на врага.
− Привет, Тим. − Возник голос. − Тим, очнись!
Дэрс медленно обернулся и замер, увидев Ирринга.
− Что? Что это значит?! − Воскликнул Тим.
− Ты меня не узнал? − Спросил Ирринг. − Я Ирринг.
− Ирринг умер!
− Молния в него попала да? − Усмехнулся тот. − Вот такая?
Тело Ирринга вспыхнуло и по нему прошлись всполохи.
− Ты не человек!
− Ты прав, Тим. Именно так. Мне пришлось уйти, Тим. Я понял, что мешаю тебе.
− Ты издеваешься?! Ты не Ирринг!
− Ну, это вообще глупое заявление. Ирринг − это мое имя. Так что, не глупи, парень. Кроме того, я пришел совсем не для того, что бы ругаться. Я хочу помочь тебе.
− Помочь? Как? Вытащить меня из клетки?
− Именно. Понимаешь, на самом деле все просто. Тебе надо всего лишь поверить мне.
− Поверить? И что будет?
− И мы телепортируем отсюда. Доля секунды и ты на материке. Ну так как?
− Хорошо. Я согласен.
− Согласен. − Усмехнулся Ирринг. − Тим, я просил поверить.
− Почему именно поверить?
− Это сложно объяснить, Тим. Техника телепортации не позволяет переносить человека, если он не верит. То есть можно перенести. Хоть кирпич можно, только перенесенный останется таким же мертвым как кирпич, если...
− Если не поверит? Это же глупо.
− Да. А так же глупо появляться из пустоты и оживать из мертвых после похорон? Тим, твоя жизнь здесь кончена. И ты это прекрасно понимаешь. Но у тебя есть шанс.
− Поверить тому, кто может оказаться врагом?
− Да. И даже более того, Тим. Поверить врагу.
− Ты смеешься?
Ирринг прошел в сторону, сел на нары и взглянул на Тима.
− Я вижу, Тим, ты остался тем же трусом, что и был.
− Я не остался!
− Остался. Ты боишься. Ужасно боишься. И боишься признаться себе в этом.