Водились в джунглях электрические змейки, змейки-удавки, и змеи-кинжалы - цель их существования заключалась в стремлении доказать справедливость своих имен - птицы-гранаты, птицы-томагавки, и дятлы-черепушки - все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучом лазера, бесчинствовали еще полдня, причиняя разрушений больше, чем причинил бы родитель, останься он единым целым.
У каждого в двести третьем полку был в джунглях свой "любимец". Мирр, например, наибольшее отвращение питал к сорокоротке, сложносоставной зверюшке, похожей на исполинскую гусеницу. Каждый ее сегмент был самостоятельной гадиной, отдаленно напоминающей круг сыра, с четырьмя короткими быстрыми ножками, ужасными челюстями, и массой нервных окончаний на спине и животе. Эти отдельные составные части были довольно опасны сами по себе - злобные, быстрые, агрессивные поганки, попасть в которые из винтовки было неимоверно трудно - но когда штук десять или двенадцать соединялось в полноправную сорокоротку - берегись! Чтобы заставить чудовище распасться, нужно было поджарить не менее половины сегментов. Правда, остальные тут же разбегались и возобновляли атаку со всех сторон. Именно в схватках с сорокоротками Мирр почувствовал, хотя и несколько запоздалую, благодарность к компании ПКС за то, что остатки своих скудных средств она потратила на защитные чашечки, а не на красивые, но менее полезные предметы экипировки.
Тогда же мысль о побеге завладела Мирром безраздельно.
Первым делом нужно было вытянуть как можно больше информации из лейтенанта Хихикинса, но поговорить с ним один на один долго не предоставлялось возможности - лейтенант, которого вновь охватил патриотический зуд, проводил все часы бодрствования в гуще схватки. Только на третий день Мирру удалось загнать его в угол неподалеку от полевой кухни. Когда Хихикинс осознал, что капкан захлопнулся рот его сделал несколько неудачных попыток с неудовольствием сжаться.
- Мне некогда болтать с вами, Мирр, - прошипел он нетерпеливо ковыряя ногой землю. - Мы не спасем Терру работая языками!
- Но дело обстоит именно так, сэр! - возразил Мирр, стараясь произносить только те слова, которые обязательно найдут путь к сердцу юного лейтенанта. - Мы спасем ее!
Хихикинс отпрянул.
- Что за чушь вы несете, Мирр?
- Сэр, сорокоротки сожрали уже уйму наших, и... и... - Ужасаясь собственной лжи, Мирр выпалил: - Я придумал, как бороться с ними!
- Слушаю.
- Ну... - в поисках вдохновения мысли Мирра обгоняли одна другую. - В общем, они особенно опасны, когда соединяются дюжинами, значит, этого нельзя допускать!
- Каким образом?
- Их надо опрыскивать маслом, сэр! Тогда они будут соскальзывать друг с друга! Сойдет любая смазка - даже крем для загара...
- Ваша идея гнусна и отвратительна, - зловеще сказал Хихикинс.
Мирр, который думал точно так же, схватил лейтенанта за руку.
- А еще мы можем опрыскать их чем-нибудь, чтобы изолировать нервные окончания. Любой быстросохнущий лак - лак для волос, например.
- Интересно, что подумают на Терре про Легион, если мы начнем заказывать крем для загара и лак для волос?
С этими словами Хихикинс вырвал руку и подозрительно уставился на Мирра:
- И вообще, что это за разговоры? Очередной трюк "зеленых"?
- Прошу вас, сэр, не надо так говорить! - с жаром сказал Мирр, чувствуя, что наконец-то разговор принимает нужный оборот. - Никто не может быть более предан Легиону и вам лично! Знайте же, повиноваться меня заставляет не усилитель команд, а любовь к... э-э... Терре и уважение к вам как к офицеру.
- Не пытайтесь ублажить меня!
- Это святая правда, сэр!
- Если бы я хоть на секунду поверил, что это серьезно...
- Совершенно серьезно, сэр...
- Ну... в таком случае, спасибо, Мирр. Такого мне раньше никто...
Хихикинс несколько раз моргнул, потом достал носовой платок и высморкался.
- Иногда мне хочется, чтобы побольше людей в Генеральном Штабе стали похожи на генерала Голлубея, который запретил пользоваться усилителями в своей дивизии... Ведь я никогда не _у_з_н_а_ю_, прирожденный я лидер, или нет!
- Да, сэр, это серьезнейшая проблема. И все потому, что кто-то вделал в ваше горло дурацкую мембрану, и она вибрирует... с какой частотой? Десять килогерц?.. Восемь?..
- Двенадцать, - автоматически ответил Хихикинс. - Знаете, Мирр, я получил огромное удовольствие от нашей беседы. Мне и в голову не приходило, что вы так чувствительны и... Куда вы, Мирр?
- На передовую, сэр! - и Мирр указал на зеленоватую стену джунглей границу освоенной человеком территории.
Время от времени полумрак под деревьями разрывался пурпурными вспышками, слышны были крики людей, заглушаемые ревом, хрипом и шипением разнообразной фауны, изгоняемой из своих владении. Подбегая к линии огня, Мирр чувствовал себя слегка виноватым в том, что облапошил ничего не подозревающего лейтенанта, но если жизнь дорога ему, нельзя быть слишком разборчивым в средствах.
Он внимательно осмотрелся и через несколько секунд нашел то, в чем испытывал крайнюю нужду: запас электронных модулей. Запас этот имел форму валяющейся под кустом лучевой винтовки, чудовищно изуродованной неким таинственным актом насилия. Не сомневаясь, что владелец ее пребывает в столь же плачевном состоянии, Мирр поднял оружие, с облегчением обнаружив, что к нему не прилипло ни единого ошметка органического происхождения. Он вытащил из приклада блок лучевого генератора и засунул себе в карман.
В это время взрослый кнутолом, занятый исключительно мыслями о том, как бы поэффективнее оправдать обе части своего имени, прыгнул на пегое дерева, и в следующую минуту Мирр отбивался от него искореженной винтовкой, в то время как исправная бесполезно болталась за спиной. Он взмок и чуть не верещал от страха, когда ему, наконец, удалось сбить с себя и прикончить зверюгу.