Забываюсь и пропускаю момент, когда он откидывает в сторону ноутбук. Подминает под себя и целует, под нами скрипит кровать, стописят кило живого веса, намертво сплетенного.
В дверь стучат, мы не реагируем, стучат еще раз и дальше начинают громко тарабанить, кажется, ногой.
- Твою ж мать, - он поднимается.
Не намертво сплетены. Жаль.
В коридоре Мария, посланник дьявола. В полураспахнутом красном халате. И с укладкой. И с макияжем. Выбивает дробь по полу каблуком и угрожает, что если мы этой ночью опять фильм включим, она пожалуется управляющему, мы достали, они с Германом не могут спать.
Вообще-то громко мы не включаем. И ее никто не заставлял селиться в соседний номер. И подслушивать через стакан у стены.
- А вчера? Похабщина, Саш, - закатывает глаза.
Ага. Мы смотрим классику. Джузеппе Верди. А Мария не прониклась оперой о проститутке, умирающей от туберкулеза. Бесчувственная. Фильм трогательный.
- Маш, хочешь - иди к управляющему, хочешь - переезжай в другой номер, в чем проблема, - он закрывает дверь, она тянет руку, он нетерпеливо выдыхает. - Что еще? Мы спим.
- Я вижу, что ты не спишь. Слушай...
Она заводит шарманку про Егора. Сынуля пропускает экзамены, беда, что делать?
Алекс опирается на косяк. Предлагает ее Герману сходить за лопатой и расчистить дорогу до трассы.
Он почти голый, в штанах всего. Мария пялится. Взбивает волосы.
- Ох, - она вдруг меняет тему. - На ужине общалась с ведущей, ну той, помнишь, на обложке у вас была. Которая клинья к тебе подбивала, я еще смеялась.
- Ну-ну, - поддакивает он.
- Так вот, Саш, ты не представляешь, - разражается хохотом. - Она думала, мы до сих пор вместе, а Герман мой брат. А когда узнала, что ты теперь не женат...А вспомни, вспомни, - сгибается от смеха и держится за его плечо. - Как она за тобой в командировку мотанула и номером ошиблась, мы с тобой, значит, из лифта на этаже выходим, а она выскакивает от тех пожилых немцев в одних трусах, ой, не могу...
Они на пару ржут.
Прекрасно.
Ничего, что я тоже здесь?
- А ты еще такой: я не вызывал вам эскорт, придите в себя...
Ау, прием!
- А я говорю: Саш...- она разгибается, у нее распахивается халат и вываливается силикон в красном ажурном лифчике.
Взрываюсь. Резко встаю и иду к ним. Отодвигаю Алекса и хлопаю дверью, оставив юмористку в одиночестве.
- Эй, ты! - после паузы орут из коридора. - Совсем обнаглела?!
Молча иду обратно. Он хватает за локоть уже у кровати, я плюхаюсь на покрывало.
- Чего психуешь? - наклоняется к моему лицу.
- Не должна? - задыхаюсь, глотаю слова. - Тебе это нормально?
- А тебе?
- В смысле?
- Я с Егором не запрещаю общаться.
- При чем тут?
- При том.
- Ты про что?
- Ты поняла.
Смотрим друг на друга в упор и мне нехорошо, не взгляд, а магнит, тянет наружу потаенное, про Егора знал и знание прятал, теперь достал и меня лупят вспышки прожекторов, всполохи ревности в бездонной черноте глаз щелкают кадры моего волнения, тащат к себе во тьму, топят и вешают, ищут дефекты, но мое чувство целое, четкое и яркое, только его, он все выцедил, и я выжата, не могу терпеть, отвожу взгляд.
Он отходит на шаг, смотрю на его брюки, они свободно болтаются на бедрах, длинные штанины, наступает пятками.
- Там с этой ведущей не сильно смешно было, - говорит, помолчав. - На слёте журналистов награду присуждали. А тот дедок, к которому она в номер сунулась, в комиссии сидел. Он в отеле с женой жил, и когда эта дура к ним заявилась, жена его решила, что я ему девицу заказал. Типа подмазывался, чтобы журналу нашему награду дали. И меня из-за этого с конкурса сняли, - он усмехается. - Прибить ее тогда хотелось, - без перехода не в тему добавляет. - Прошлое в прошлом, да, Кристин.
Не поняла, он спросил или что.
Откашливаюсь:
- Слушай, твой сын...
- Ни сын, никто. Ты и я. Закроем тему.
- Да. Но просто...
- Кристина, всё.
- Ты вечно командуешь! Ты и я, мне ясно, но хватит меня затыкать, - цепляюсь в его брюки, тащу его ближе.
Все еще сижу, он тормозит прямо перед моим лицом, бьюсь носом ему в пах. Отстраняюсь, он давит мне на затылок и прижимает к себе. Верчу головой, чувствую, как под шелковой тканью растет эрекция.