— Ты спрашивала о моей маме и о том, какой она была. Что ж, как бы сильно я её ни любил и какой бы совершенной она ни была, я был ближе к своему отцу. Я хотел быть им, когда вырасту. В моих глазах он был на ступеньку выше супергероя. Однако трудно помнить его только таким, потому что иногда я думаю, что он самый большой трус из-за того, что покончил с собой. Но он, чёрт возьми, любил мою мать. Он жил, чтобы сделать её счастливой и защитить её. Я видел, как он расправлялся с мужчинами, которые пытались преследовать её, и слышал угрозы, которые он им обещал. Он никогда никуда не ходил, не прикасаясь к ней, и когда она работала, его глаза были прикованы к ней.
— Я понимаю это, но она была знаменитостью.
Его щетина звучит как наждачная бумага, когда он трёт подбородок.
— Не имеет значения. Она была женой моего отца. Он любил её за то, кем она была, а не за её выбор профессии. Но я знаю, что, как бы он ни был зол, он никогда бы не причинил ей вреда. Точно так же, как я бы никогда не причинил тебе боль.
— Я знаю. — Я зеваю и пытаюсь скрыть это, но он видит и тянется, чтобы выключить лампу, прежде чем пристроиться рядом со мной. — Спокойной ночи, детка.
Это последние слова, которые я слышу, пока не засыпаю.
***
Я подскакиваю на кровати и делаю такой глубокий вдох, что мне кажется, что мои лёгкие вот-вот взорвутся, а потом морщусь от боли в боку.
— Чёрт, Поллс, ты в порядке?
— Да. — Я практически задыхаюсь. — Мне приснился плохой сон. Мне никогда не снятся плохие сны.
Рука Эрика ласкает мою спину, и я прихожу в себя, когда он передаёт мне свою силу.
— О чём был этот сон?
— Это сбивало с толку. Я не помню подробностей. Но я бежала и упала на парковке, и это то, что разбудило меня.
По мере того, как моё дыхание замедляется, его ускоряется.
— Чёрт возьми.
— Всё в порядке, — уверяю я мужчину, затем целую в щёку. — Давай спать.
Он поддерживает мою спину, когда я ложусь, а затем устраивается ещё ближе, чем раньше. Губы Эрика щекочут мою шею, и после последнего поцелуя он кладёт голову на подушку рядом со мной. Он сразу засыпает, а я всю ночь смотрю в потолок. Теперь, полностью проснувшись, я борюсь со своими демонами и пытаюсь держать их подальше.
Утро наступает слишком быстро… или недостаточно быстро, в зависимости от того, с какой стороны вы хотите на это посмотреть. Я пытаюсь выскользнуть из-под руки Эрика, но парень такой чертовски большой, что едва сдвинулся с места. Когда он трётся своим утренним стояком о моё бедро, мой живот мгновенно трепещет.
— Доброе утро, детка.
Я бы ответила ему, но его пальцы кружатся вокруг моей груди, его большой палец касается затвердевшего соска. Очень нежно он прокладывает дорожку вниз по передней части моей майки к подолу, а затем скользит рукой под ткань.
Мои бёдра изгибаются, когда он продолжает двигаться на юг. Так легко, что я едва чувствую это, он проводит своими ловкими пальцами между моих ног, дразня меня через материал трусиков. Он скользит кончиком указательного пальца снова и снова, слегка надавливая, а затем убирая его.
— Боже, Эрик, — стону я и пытаюсь прижаться к его руке.
— Тсс. Дай мне немного поиграть. — Он передвигается к краю кровати и вместо того, чтобы раздвинуть мои ноги, сводит их вместе и садится на них верхом. Не говоря больше ни слова, он возвращается к тому, что делал, и, чёрт возьми, я чуть не взрываюсь от первого прикосновения. Левая сторона его губ приподнимается в ухмылке, и он наблюдает, как его палец рисует мучительные круги.
Другой рукой он дразнит меня выше талии, пощипывая и лаская мои соски. Давление моих бёдер, сведённых вместе, сводит меня с ума. Я чувствую влагу между ног, пропитывающую мои трусики. Я пытаюсь добиться от него большего, но он такой чертовски сильный, что я едва могу пошевелиться.
Я протестующе вскрикиваю, но Эрик щиплет меня за сосок, напоминая мне, что он ещё здесь. Он наклоняется надо мной ещё дальше, затем открывает ящик в тумбочке.
Когда парень щелчком открывает нож, я вскрикиваю. Я знаю, что он не причинил бы мне вреда, но я всё ещё чувствую небольшой трепет. Когда он возвращается в прежнее положение, он убирает пальцы с моей груди и заменяет их своим ртом. У меня вырывается мяуканье, когда Эрик смачивает материал, а затем дует на него.
— Господи, Эрик.
Он садится обратно и приподнимает мои стринги спереди. Разрезав их пополам ножом, он обнажает мой пульсирующий клитор.
— Это то, что я хотел увидеть, — бормочет он себе под нос. Движением запястья он вставляет лезвие обратно в нож, затем бросает его на пол. До сих пор удерживая мою нижнюю половину неподвижной, он скользит пальцем между моими складочками и собирает там немного влаги, прежде чем распределить её по моему клитору.
— Чёрт возьми, это хорошо. — Я падаю обратно на кровать, и по мере того, как давление усиливается, напряжение, которым он дразнил меня последние двадцать пять минут, наконец, взрывается, когда Эрик зажимает мой клитор и скользит в меня только кончиком пальца.
— Чёрт, ты такая горячая, когда кончаешь. — Он отрывается от меня и раздвигает мои ноги, избавляя меня от обрывка ткани, а затем вводит два пальца внутрь, пока я прихожу в себя от этого оргазма. — Дай мне ещё один. — Он накрывает меня своим ртом, и это почти слишком интенсивно. Я отталкиваю его голову, и он поднимает глаза. — Слишком много?
— Да, чёрт. — Я закрываю глаза рукой, поэтому не вижу этого, когда он убирает свою руку и заменяет её своим языком. — О, Боже мой. — Я сажусь, чтобы посмотреть, потому что это так чертовски сексуально. Боли в моём боку не существует, когда его рот на мне — вот так.
Держа мою задницу в своих руках, он поднимает меня и держит мои складочки открытыми, пока трахает меня своим языком.
— Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот, детка. Хочу попробовать это на вкус, пока мой язык внутри твоей прелестной киски.
Я не думаю, что полностью оправилась от первого оргазма, который он мне подарил, поэтому, когда он снова ныряет и творит свою магию, я рада услужить. Он стонет громче, чем я, и прижимается ко мне ртом так сильно, что я боюсь, что он не сможет дышать. Он, наконец, отодвигается, чтобы глотнуть воздуха, и когда он это делает, его губы блестят от моих соков.
Мои глаза расширяются от этого зрелища, и я не знаю, сексуально это или смущает. Он облизывает их, и я решаю, что это сексуально.
— Что, чёрт возьми, это было? — спрашиваю я, моё тело дрожит.
— Вот так я хочу просыпаться каждое утро.
Он обхватывает ладонями свой член, красная головка торчит из-за пояса его боксёрских трусов. Я делаю движение в его сторону.
— Иди сюда.
— Нет. У тебя ещё болят ребра. Я пока не буду тебя трахать.
— Позволь мне…
— Позволить тебе что?
Он собирается заставить меня сказать это.
— Полизать… тебе.
— Дать тебе полизать меня? — Он неторопливо подходит и, делая это, скользит большим пальцем между моих складочек, а затем прижимает его к моему рту. — Эту часть? — Он медленно толкает его внутрь, и когда я слизываю с него свои соки, в моём животе снова разгорается огонь. Это как песня оргазмов, которая не заканчивается. Я качаю головой и протягиваю руку, чтобы провести пальцами по его члену. Он сжимает мою руку. — Эту? Ты хочешь, чтобы мой член был у тебя во рту, Полли?
С хлопком он вытаскивает большой палец, и я киваю. Я собираюсь сесть, но парень цокает на меня.
— Поверни голову, детка, и открой рот для меня. — Я делаю именно это, и Эрик просовывает кончик члена мне в рот. Затем он вынимает его и возвращает немного глубже. Он делает это снова и снова, пока я не начинаю давиться. Он скользит назад, а затем по-настоящему трахает мой рот, зная, как много я могу вынести.