Момент, которого я так долго ждал, наконец-то наступил.
— Ты выйдешь за меня?
— Что? — смешок смешивается с её ответом.
— Я серьёзно, детка.
Я немного отодвигаюсь и лезу в карман, чтобы вытащить кольцо. Я провожу рукой по левой руке Полли, пока не достигаю её ладони, лежащей на моём колене, а затем надеваю кольцо ей на палец. Она напрягается, и подъём и опускание её груди на мгновение замирают, прежде чем темп увеличивается.
— Это принадлежало моей матери. Я прятал его так долго, что почти забыл, где оно. — Она поднимает руку, и мы оба восхищаемся сверкающим кольцом.
— Эрик…
— Ты не обязана отвечать мне прямо сейчас. Ты можешь оставить кольцо на себе, снять его или вернуть. Я не давлю на тебя и не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной, но я долго ждал, чтобы почувствовать особый момент. Жизнь драгоценна, а любовь не гарантирована, поэтому я принимаю и то, и другое, пока мне всё ещё везло, что они у меня есть. Благодаря тебе.
Её долгая пауза заставляет меня нервничать, но я имел в виду то, что сказал. Я не хочу давить на неё, но, конечно, я хочу, чтобы она сказала «да». Я хочу провести с ней остаток своей жизни. Рожать детей, иметь какое-то подобие счастья, которое мы оба упустили.
— Почему? — Она поворачивается и садится между моих раздвинутых ног. — Почему я, Эрик?
— Потому что ты — это ты.
Мягкая улыбка озаряет её лицо.
— Я ничто. Я не…
— Ты не пустое место, Полли.
— Я серьёзно. Мне нечего тебе предложить. У меня едва хватает денег, чтобы оплатить свои счета. У меня нет семьи. У меня очень мало опыта нормальных отношений. Я просто… У тебя так много всего есть. Ты из известной семьи, у тебя любящие бабушка и дедушка; у тебя есть друзья, ты талантлив, ты профессионал своего дела, а я просто… я. — Она пожимает плечами и смотрит на свой палец.
— Ты — это ты, это всё, что мне нужно. Это больше, чем я заслуживаю, и это то, что заставляет меня хотеть быть лучше. Возможно, ты думаешь, что многого не стоишь, но для меня ты — всё. И до тех пор, пока ты будешь со мной, я буду доказывать, какая ты особенная, и надеюсь, что ты начнешь понимать, насколько я прав.
Солнце уже взошло, и яркость неба освещает мерцание в её глазах. Полли смотрит вниз и вытирает падающие слёзы. Как бы сильно я ни хотел прогнать их поцелуем, я даю ей пространство, в котором она нуждается.
Девушка поднимает голову и улыбается.
— Я согласна.
Я не осознавал, что задерживаю дыхание, но при её словах я выдыхаю и притягиваю её к себе, перекатывая нас на бок.
— Да?
— Да. Я действительно согласна. Я люблю тебя, Эрик. Так сильно.
— Я тоже тебя люблю, Полли. Хотя я никогда не думал, что это возможно. Каким-то образом, я знаю, это навсегда. — Я делаю паузу и беру её руку в свою, крутя кольцо взад и вперёд. — Так же, как мой отец любил мою мать.
Она кладёт правую руку мне на затылок и притягивает меня ближе. Наши губы соприкасаются, и годы сомнений исчезают. Десятилетия беспокойства ускользают. Я встаю и протягиваю ей руку, и когда она кладёт её в мою, я поднимаю её.
— У нас тут много уединения, но недостаточно для того, чтобы я мог уложить тебя и раздеть. Никто никогда не увидит тебя такой, кроме меня.
— Я в порядке. — Она слегка смеётся и натыкается на меня.
— Хорошо. — Мы возвращаемся в дом моих родителей. Я открываю дверь и провожу Полли внутрь первой. Как только я оказываюсь позади неё, я закрываю и запираю замок, затем наклоняюсь и поднимаю девушку.
Смех, который исходит от неё, когда я заключаю её в свои объятия, является желанным и успокаивающим звуком. Но не то, что мне нужно услышать прямо сейчас. С чуть большей силой, чем намеревался, я прижимаю её к стене. Она вскрикивает, и я удерживаю её неподвижно своими бёдрами, а затем срываю с неё футболку. Когда моё намерение становится ясным, легкий оттенок розового оттеняет её кожу.
— Хотел попробовать сделать это медленно, но я не могу. — Через её лифчик я засасываю её сиськи в рот и толкаюсь в неё, чтобы она кончила, прежде чем я трахну её.
Она тянет за материал моей футболки, и я отстраняюсь достаточно, чтобы она могла её снять, а затем возвращаюсь к наслаждению ею. Когда материал намокает, а её соски превращаются в твёрдые маленькие камешки, я дую на них, и она выгибает спину.
Я ставлю Полли на ноги, хватаю за штаны и спускаю их вниз, опускаясь на колени. Мой палец зацепляется за край её трусиков, и я оттягиваю их в сторону ровно настолько, чтобы пососать её пульсирующий клитор.
— Чёрт. — Она хватает меня за волосы, и я использую другую руку, чтобы подразнить её отверстие. Влага стекает по моему пальцу, и когда она тянет меня за волосы так сильно, что обжигает кожу головы, я просовываю два пальца в её тугую киску.
Она сразу же сжимается вокруг меня, и я благодарю небеса, потому что больше не могу ждать. Ноги девушки дрожат, а голова откидывается назад в экстазе, когда я разрываю её трусики пополам, затем вынимаю свой член и снова поднимаю её обмякшее тело.
В тот момент, когда её спина упирается в стену, я погружаюсь в Полли по самые яйца и трахаю её так, словно от этого зависит моя жизнь. Её ногти впиваются в мои плечи, и мой пот стекает по лбу и спине, вызывая жжение, которое никогда не было таким приятным.
— Я чертовски люблю тебя, Полли.
— Я тоже тебя люблю, — бормочет она.
Я приподнимаю её бедра, и она убирает руки с моей спины и хлопает ладонями по стене.
— Я не позволю тебе упасть, детка, но я собираюсь кончить и хочу, чтобы ты тоже кончила со мной. — Её глаза широко раскрыты, но, когда я проскальзываю внутрь и попадаю в точку, они закатываются, и она крепче обнимает меня. — Давай вместе. Дай мне, бл*ть, тебя послушать.
Я снова ударяю по чувствительным и мягким тканям, и она кончает, выкрикивая ругательства и увлекая меня за край прямо вместе с ней. Картины на стене дрожат, но всё, что меня сейчас волнует, — это чувствовать это с ней. С моей невестой. Весь мой чёртов мир сейчас в моих руках, и она единственная, кто когда-либо заставлял меня чувствовать такую интенсивность. Это хорошо. Это правильно.
Глава 22
Полли
Пока я жду, когда Эрик выйдет из душа, я поднимаю руку и любуюсь огромным камнем на своём пальце. Я чувствую себя ужасно, потому что у меня не было большего энтузиазма, когда он сделал мне предложение, но я действительно была в восторге. Моё сердце кричало, чтобы я сказала «да», но мой мозг ставил преграду на пути.
Не то чтобы я думала, что не заслуживаю счастья, но я беспокоюсь, что через некоторое время Эрик поймёт, насколько он лучше. Это то, с чем я боролась уже некоторое время. Но то, как он показывает мне, то, как он говорит мне, как сильно он заботится, просто разрушает мою неуверенность всё больше и больше с каждым днём.
Я сажусь и оглядываю комнату, на осмотр которой у меня действительно не было времени. Мои глаза блуждают вокруг и ни на чём не останавливаются. Эта комната такая неуютная. Пустая. Я даже не заметила, что на стенах не было картин. Ни декоративного столика в углу, ни украшений на комоде.
Была ли это его комната в детстве? Комната его родителей? Всегда ли так было… одиноко?
— О чём ты думаешь, Поллс? — появляется Эрик, и его голос пугает меня, так как я глубоко погрузилась в размышления об этой комнате. Я не хочу оскорблять его, потому что, возможно, ему так нравится. Но, вспоминая о том, как выглядит его дом в Плезант-Вэлли, я не думаю, что это так. Да, я могла бы сказать, что в его доме определённо жил мужчина, но в его доме там, по крайней мере, был небольшой характер.
Я смотрю на него как раз в тот момент, когда он натягивает футболку.