- Ира, у меня к тебе просьба, - все же сказал он.
- Какая, братец? Ты не хочешь котлет? Ты не любишь молотое мясо, ты любишь цельное. Это я знаю: бифштекс из вырезки или хороший кусок свинины. Но в доме нет такого ассортимента.
- Я не о мясе. Ты не могла бы деликатно выяснить, кто подарил Погосову тот лосьон, которым он тебя поливал, и как он называется?
- Зачем тебе это? - удивилась сестра.
- Мне нужно, - упрямо произнес он. - Придет время, объясню.
- Как хочешь, - она пожала плечами. - Название я тебе могу сейчас сказать, запомнила: "Шанель "Эгоист".
- Симпатично! - засмеялся Костюкович. - Не волнуйся, котлеты я буду есть. А что на гарнир?
- Я сбалансирую: нелюбимые котлеты и твоя любимая жареная картошка...
23
Туровский и Гущин стояли у бровки бассейна, наблюдая, как по дорожке плывет Володя Покатило. Гущин держал в руке секундомер. Лицо у Гущина было мрачное.
- Плохо дело, Олег. Он топчется на месте. Стабильные результаты, но не те, что мне нужны. Старт у него не идет. И, боюсь, он никогда "не поймает" скорость.
- А может, еще наберет?
- Когда? Он как мокрая фанера. Ты его кормишь?
- Еще бы! Но он начал нос воротить. Я говорю ему: "Дурачок, возьмешь Европу, будешь по всему миру ездить, деньжат к тридцати годам накопишь". А он мне отвечает: "Накоплю, на лекарства".
- Не дала ему природа - вот и все! А Зимину дала!
- Ты уже все-таки решил, куда поедем на тренировочные сборы осенью?
- Куда теперь поедешь? Раньше раз-два - и укатили в ГДР. Нет уже ГДР...
За их спинами защелкал гравий и на дорожку, ведущую к бассейну, из-за ровно подстриженных кустов вышел Ягныш.
- Чего он, мудило, в форме ходит, сегодня же выходной день! недовольно произнес Гущин. - В общем, с Володей Покатило повозимся еще месяц. Если он застынет на этих результатах, - пусть едет в Будапешт, сказал Гущин.
- А кого на Европу?
- Есть у меня на примете одно "свежее мясо". В "Трудрезервах"... Подробности потом, - он умолк. К ним подошел Ягныш.
- Привет, мужики, - поздоровался он.
- Что это ты при параде, Федя? Сегодня никак день отдыха трудящихся, суббота? - спросил Гущин.
- Мы, таможенники, христиане, у нас и в субботу совещания случаются.
- Понятно.
- Поплавать пришел? - спросил Туровский.
- Нет. Был здесь недалеко, шел мимо, решил заглянуть.
- Потерпи, сейчас закончим, зайдем ко мне пивка попьем, - сказал Гущин.
- Спасибо, но я спешу, обещал сына на аттракцион сводить... Как клиенты? Рассчитались?
- Быстрый ты, Федя, - сказал Гущин. - Погодить маленько надо. Не нужно им сюда скопом ездить.
- А тебе, что не терпится? Ты же знаешь, мы фирма солидная, слово держим, - сказал Туровский.
- Это я знаю. Просто сейчас некоторые обстоятельства прижали: долги, и дачу надо успеть до осени закончить.
- Успеешь, - сказал Туровский.
- Тихо, вы! - оборвал их Гущин, заметив приближавшегося Володю Покатило, вылезшего из бассейна.
- Ты пройдись с Федей, Олег, а я с Володей поговорю... Извини, Федя, работа, - отходя от них, произнес Гущин...
24
Михальченко приехал к Рудько к началу рабочего дня. Поняли друг друга быстро, через несколько слов были на "ты", выяснилось, что много общих знакомых, что Рудько слышал историю, как бандит стрелял в Михальченко...
- Так как разыграем, Богдан? - спросил Михальченко.
- Я пригласил Дугаева сюда.
- Как его по отчеству?
- Равиль Гилемдарович... Скажу ему, что по старому делу открылись новые обстоятельства.
- А что за дело? Судили?
- Нет. Кто-то отмазал. Видно, и свидетелям сунули - отказались от показаний. А был у него странный наезд. То ли сбить хотел, то ли попугать. Это возле таможенного перехода в Польшу. Пострадавший - поляк. Он побежал из туалета к своему "BMW" через шоссе. Тут Дугаев и зацепил его своим "рафиком".
- Живой остался?
- Живой. Переломы тазобедренного, ребер, ключицы. У поляка нашли восемь тысяч "зеленых", две иконки и царских "рыжих" тридцать штук пятерками.
- Ты - следователь ГАИ. Для каждого водилы это звучит. А в какой роли я буду? - спросил Михальченко.
- Это не его ума дело. Раз ты тут, - пусть гадает, кто ты и зачем, пусть понервничает. А скажу я Дугаеву еще вот что: в связи с угонами и раскурочиванием машин проверяли гаражи, хотели бы посмотреть и его гараж, тем более что там на пустыре нашли на прошлой неделе распотрошенную "семерку".
- Годится, - согласился Михальченко. - А по ходу разговора будет видно, когда и как мне включиться...
Прошло полчаса. Дугаев, приглашенный к девяти, не появлялся. Ждали его еще минут сорок, наконец Рудько сказал:
- В прежние времени он бы за полчаса до назначенного времени маялся бы уже перед моей дверью.
- Богдан, чего нам терять время? Давай на всякий случай смотаемся к его гаражу. Вдруг он там что-нибудь химичит. Дежурного предупреди: появится, - пусть ждет, сука.
- Поехали! - согласился Рудько.
Машину Стасик остановил там же, наверху, где и в прошлый раз, когда следили за Дугаевым.
- Смотри, дым, - обратился Михальченко к Рудько.
- Тут недалеко городская свалка, всегда что-нибудь горит, - отозвался Рудько. - Где его гараж?
- Вон, металлический, слева, - вытянул руку Михальченко. - Ну что, спустимся?
- Пошли.
Они вылезли из машины и двинулись в низину.
Гараж Дугаева был заперт на три висячих замка. Михальченко пытался найти какую-нибудь щель меж створками ворот, но не смог - все было плотно подогнано. Лишь на земле у входа валялось несколько белых комочков. Михальченко присел, поднял один.
- Это гранулы из похищенных мешков. Просыпал, когда привез.
- А может, когда вывозил в другое место? - сказал Рудько.
- Тоже справедливо.
- Едем к Дугаеву домой, - решительно сказал Рудько.
- Ты что, знаешь, где он живет?
- У меня в блокнотике все что нужно про него...
Жена Дугаева открыла им сразу.
- Храбро открываете, так нельзя, - сказал Рудько.
- Я в "глазок" увидела, что милиционер... Что-нибудь с мужем случилось? - взволнованно спросила она.
- Вроде ничего. А что с ним могло случиться?
- Знаете, за рулем всяко бывает.
- Нет, мы по другому делу. Возле вашего гаража нашли угнанную машину. Мы хотели поговорить с ним, может он чего заметил... У вас что в гараже? Машина?
- Старый мотоцикл мужа. Машину мы в позапрошлом году продали. Собирались новую покупать. Муж хотел гаражную коробку на хороший фундамент поставить, утеплить...
Пока Рудько разговаривал, Михальченко молча и осторожно разглядывал хозяйку и комнату, в которую она их привела. Невысокая полная женщина лет сорока в длинном синем шелковом халате с большими розовыми цветами и широкими раструбами рукавов. В комнате много ковров - на полу и на стенах, и много посуды в двух сервантах: фаянс, фарфор, хрусталь. В общем ничего особенного...
- ...Нет, не сказал, знаю, что сегодня утром собирался к вам в ГАИ, ответила женщина на вопросы Рудько. - А на рассвете срочно уехал.
- Куда?
- В командировку, на Волынь сказал.
- Надолго?
- На два-три дня... Нет, вы что-то скрываете, что-то с мужем случилось, - она обвела вопрошающим взглядом обоих.
- Что с ним могло случиться? - неопределенно ответил Рудько. - А с чего бы такая срочность ехать на Волынь?
- Ей богу не знаю. В нашей семье не принято, чтоб женщина вникала в мужские дела.