— Есть! — выкрикнул Кравченко и отступил назад. «Марионы» выползали сквозь дымовую завесу друг за другом. Самую первую машину — «Марион-2» — вела Валька Берзинь. Люди, до того стоявшие на рельсах, отбежали, и «Марион-2», вздрогнув, застыл на месте. И вдруг люди расступились. Следом за Валькой показался Яша Аверин: на руках его лежало тело охранника депо. На шее еще оставался обрывок веревки.
Солнце село.
Землю теперь освещало зарево пожара.
Над землей плыли низкие, тяжелые тучи.
Опять все предвещало тревожную ночь, и надо было ликвидировать пожар как можно скорее, чего бы это ни стоило.
Люди направились заступать на ночную смену, а те, кто отработали свое, сменяли их на пожаре.
Окровавленный труп охранника лежал на столе. Составлялся протокол. Здесь же находились Долматов, секретарь райкома партии, Кравченко и Аверин.
Тася, поддерживая Валентину Берзинь, насильно вела ее к себе домой.
А там, возле окна, из которого так ясно был виден весь пожар, тревожным сном спал Славка, припав подбородком к самому подоконнику. Мальчик всхлипывал сквозь сон, изредка вздрагивая.
Плыли над землей тучи. На степных дорогах кружились первые песчаные вихри.
***
Аверин посмотрел в зал, заполненный веселой болтливой молодежью, сдернул с головы серую фасонистую кепку и задумался. Рядом с ним за столом сидел Кравченко и размашистым почерком заполнял лист. Рука работала легко и уверенно, мысли вмещались в строчки точно и выразительно. Аверин поднял глаза на Кравченко и сказал:
— Сейчас можно будет начинать. Сегодня у нас все аккуратные! — и бросил взгляд на циферблат часов.
В эту минуту в зал со стайкой девчат вошла Валентина Берзинь. Валькина рука была перевязана свежим бинтом. Аверин отвлекся, проводил ее взглядом и, встряхнув головой, улыбнулся. Позвонил, и шум в зале утих.
— Собрание у нас будет коротким, товарищи! — сказал культпроп райкома. — Предстоит нам сделать одно — перевести нашу работу на боевые рельсы. Даю слово товарищу Кравченко.
Тишина была наполнена напряженным вниманием, сосредоточенностью. Кравченко говорил про пожар в депо и убийство охранника, про тайную руку врага, которого пока что не удалось разоблачить, но вывести на ясный свет надобно. Он рассказал о том, как во время приемки загрузочных вагонов машинисты Симков и Горячкин определили, что у одного вагона были повреждены подшипники,— вагон вообще не смазывали. В другом вагоне был найден кусок чугуна в бункере, и это грозило катастрофой.
Сдавал смену мастер Новосельцев. На вопрос принимавшего смену мастера Новосельцев разводил руками и изображал полное добродушие, говоря:
— Принимай, голубок, все. Как веником подметено — порядочек. Стеклышко, а не порядок, товарищ Вортыленко.
А когда обнаружилось, что испорчен еще и бак для замеса глины, молчаливый обычно Вортыленко возмутился, жилы напряглись на его упрямом лбу, и, громыхнув с плеча соленым матом, он понес свой буйный гнев к начальнику цеха.
Бросились разыскивать Новосельцева, забили тревогу, но тот пропал, и вот уже второй день его никто на комбинате не видел.
А сегодня, на монтировке прокатного цеха, приступая к монтажу подъемных кранов, обнаружили пропажу рабочих чертежей. Бригадир монтажной бригады комсомолец Свищ от имени всех своих товарищей заявил, что краны все равно будут смонтированы, что они в доску, что называется, разобьются, но дело сделают.
Тут, в нашей рабочей семье, завелся враг. Нужно вывести его на чистую воду. Надо быть осторожными и бдительными. Надо организовать комсомольские дозоры, так как вооруженной охраны не хватает. Кравченко, заканчивая свою речь, призывает трудиться и трудиться, чтобы комбинат стал воистину форпостом пятилетки, чтобы вся техника была освоена, чтобы наши достижения в труде стали мощным, уничтожающим ударом по врагу.
Шумно, увлеченно спорят комсомольцы. Покидая собрание, Аверин и Кравченко шли вместе с Валентиной. Аверин рассказывал:
— Дали, понимаешь, этому хлопцу монтаж станка, а чертежа — нету. Кстати, до сих пор его нет. В таком случае мы имеем фактическое вредительство. Куда девались чертежи? Никто не знает. Хлопец пыжился, пыжился — и ни с места. Знаешь, есть там такой американец: брючки у него в клеточку. Так вот он взорвался и давай кричать: «Я отказываюсь брать на себя ответственность за работу этого юнца!» И расшумелся, понимаешь, точно примус. Шипит, даже страшно делается за него. «Нет, говорит, квалифицированных рабочих, так и за стройку приниматься нечего!» А парень мой язык прикусил, да знай себе работает. Я хожу к нему, подбадриваю, советом пособляю, когда нужно. И однажды прихожу в цех — вижу: толпа вокруг моего парнишки. Американец суетится вокруг, знай себе кричит: «О’кей! О’кей!» Что произошло — ума не приложу. Подхожу — чуть не подпрыгиваю от радости. Станок собрал, понимаешь, сукин сын, собрал по всем правилам!..