В самый разгар вечера, когда Долматов уже держал в руке рюмку и собирался было поведать еще одну историю из своей жизни, пришли Берзинь и Аверин. Их встретили веселыми возгласами, кто-то пошутил насчет того, что они слишком долго ходят вдвоем, и в квартире стало шумнее. Аверин очутился около Крымковича и сказал ему:
— У подъезда мы встретили какого-то человека. Увидел нас, за угол спрятался. Мы подождали, но он больше не показался.
— Должно быть, подвыпивший,— через стол кинула Валька.
Кравченко услышал это и тревожно посмотрел на Крымковича. Их взгляды встретились. Крымкович заставил себя улыбнуться и кивнул головой, как бы говоря: не беспокойся. Но Кравченко настойчиво смотрел на него. Тогда Крымкович, чтобы успокоить его, поднялся из-за стола.
— Пойду посмотрю. Возможно, дело какое ко мне.
— По делу позвонили бы.
Но Крымкович вышел.
В полумраке увидел человека. Тот хотел бежать, но Крымкович застал его столь неожиданно, что скрываться было бессмысленно. Крымкович вгляделся в лицо, заметил, как мелко дрожит у человека нижняя губа.
— Вы ко мне, товарищ?
Человек понурился, втянул голову в плечи и как-то растерянно промолвил:
— Мне все равно к кому... я хотел к товарищу Кравченко... Я не могу больше молчать!
Человек вдруг вцепился в локоть Крымковича, голос его был переполнен отчаянием и страхом:
— Я только выбился в люди, только на ноги встал. Я ведь хотел стать человеком!
— Вы совершили что-то плохое? — осторожно спросил Крымкович.
Человек молчал. Крымкович догадывался, что человек борется с самим собой, что ему что-то мешает и давит его и он хочет избавиться от этой тяжести, а сил не хватает.
— Зайдемте в дом, — сказал Крымкович.
— Нет-нет! — решительно отрезал человек.— Я часа два брожу здесь, как волк. Как волк, товарищ Крымкович!
«Пожалуй, Берзинь была права,— мелькнула мысль.— Он, вероятно, под градусом». Но тут, словно прочитав эту мысль Крымковича, человек сказал:
— Пить пробовал, не помогло. Думал, гадал. И как останусь один — Шалима перед глазами стоит. Не могу.
Крымкович встрепенулся. Теперь он взял человека за локоть и твердо сказал:
— Говори.
Человек рванулся. Человек точно одумался. Он хотел было отступить назад. Да пути к отступлению были отрезаны, и человека обуял невольный животный страх.
— Пустите! — он дернув руку.
— Можешь идти,— спокойно сказал Крымкович.— Я тебя завтра найду, я знаю тебя.
Он выпустил руку человека. Он даже сделал шаг к подъезду. Но человек ринулся к нему и почти закричал:
— Подождите! Подождите, товарищ Крымкович!
Это был мозырянин.
А в столовой у Кравченко шутили над Бурдюком. Он раскраснелся, лоб у него вспотел. Он прибегал к последним аргументам, чтобы отвести атаку. Начал же ее Долматов. Он с невозмутимым лицом заявил, что Аверин отбивает у Бурдюка Валентину Берзинь. Все засмеялись. Бурдюк шутить не умеет, и он принялся оправдываться. А тут Кравченко вспомнил, как однажды Бурдюк знакомил его с Валентиной. К тому же и сама Валька тоже наступала:
— Не выкручивайся, Бурдюк! Было так было...
Собрав все силы духа, тот решительно поднялся и в наступившей тишине выпалил:
— Так они тогда перегоняли американцев!
Искренность такого уточнения вызвала новый взрыв смеха. Аверин протянул через стол руку Бурдюку, тот вылетел из-за стола и убежал в соседнюю комнату. Там укладывался спать Славка, и он присел возле кровати, сказав мальчугану:
— Какие они противные, Славка: смеются надо мной.
Славка протянул ему ладошку и по-товарищески поддержал:
— Посиди со мной, дядя Костя. Расскажи мне про гремучий газ. Помнишь, обещал давеча?
В ту же минуту вошел Крымкович. И сразу — за телефонную трубку. В наступившей тишине, которой встречен был секретарь всеми, четко и строго прозвучали слова:
— Мы напали на след. Алло! Позвоните еще раз. Что? Это Крымкович.
А Бурдюк рассказывал Славке разные увлекательные истории о том, как в былые времена случались аварии в шахтах, о грозной силе природы, покоренной теперь человеком.