— Кристиан!!! Не смей так больше делать!
— Так испугалась? — забираю её наушники, очаровательно улыбаясь, и девушка хмурится. — Прости, но искушение было слишком велико.
— Пожалуйста, не делай так больше. Я очень боюсь, когда меня трогают со спины, тем более — в наушниках. И не стой ко мне так близко, если не передаешь мне Тедди. У нас договорные отношения, помнишь?
— О, простите, мисс Стил. Тедди на полу.
Малыш смотрит на нас, что-то бурча, но не хнычет, а просто требует внимания.
До чего он красивый у меня.
— Пока, приятель. Папа уже скучает по тебе, — целую его в щеку, присев на корточки, и с трудом выхожу из детской, потому что никак не хочу оставлять его.
Я специально попросил Андреа подредактировать мое расписание, чтобы ланч и еще час-полтора я мог бы провести дома с Тедди. Естественно, что я не хотел пропускать первое «взрослое» кормление. К тому же, с Тедди куда интереснее, чем на работе.
***
Чувствую дежавю, когда подхожу к детской и слышу плачь Аны. Какого черта?
Девушка крепко обнимает перепуганного Теодора, и не может перестать плакать, даже когда видит меня.
О, боже.
— Что произошло? Что с ним?
— Не убивай меня, пожалуйста… — Ана поворачивает Теодора лицом ко мне, и я уже не уверен, что могу пообещать ей выполнить её просьбу. — Он играл с этой мерзкой погремушкой, о которой я говорила еще давно, и ударил себя. Лежал на животике, гремел этой машиной для убийств, и либо сам своего веса не выдержал, или слишком сильно размахивал…
Глубокий вдох и медленный выдох, Грей.
Десять. Девять. Восемь…
— Отличная работа, Теодор. Первый шрам в восемь месяцев, сынок. Женщины любят мужчин со шрамами на лице, детка. Шрамы украшают мужчин, — падаю рядом с ними на пол и беру сына на руки, целуя в висок с синячком и в небольшую болячку над бровью. — Ты испугался, это я вижу. Ты сильно плакал, что так напугал Ану?
— Он очень испугался. Я сама чуть не умерла, он только что играл, бухтел, а тут тишина, я подхожу к нему, а он в крови, и настолько в шоке, что первые несколько мгновений не мог заплакать. Я должна была лучше смотреть за ним, — детскую поражает новая порция рыданий, к Ане присоединяется Теодор, и я не могу сдержать стона.
Откровенно говоря, я ждал этого момента. Мама предупреждала сразу, что это будет, что он обязательно упадет с кровати, или выскочит из колыбельки-качелей, или как-нибудь еще поранится, причем нелепо, или что-то в этом духе, но думал, что это произойдет со мной.
— Прекратите. Плачешь ты — плачет Теодор, Ана, черт возьми.
— Прости…
— Тихо. Всё хорошо. Это нормально, мама вообще мне обещала, что-либо я его сам уроню, либо он выпадет из коляски или с кровати.
— Прости, Тедди. Я не хотела, чтобы ты пострадал… — усаживаю сына на колени к Ане, и она успокаивает его, как и он её. Девушка осторожно целует малыша в пострадавший лобик, и он даже улыбается, прижимаясь к ней.
— Всё хорошо, видишь? Не переживай, — обнимаю девушка за плечи, и она кладет мне голову на плечо, успокаиваясь и расслабляясь. — Всё хорошо.
— Кристиан, правда, мне очень жаль…
— Я верю. Я вижу, что ты переживаешь за Теодора.
Используй мгновение и поцелуй перепуганную куколку, Грей. Идеальный вариант.
Совесть не позволяет поцеловать Ану так, как я бы этого хотел. Это низко, использовать её слабость. Но подбодрить я её вполне могу.
— Мне нужно закончить работу, Анастейша. Скажи Гейл, что я буду ужинать через час только. И больше не ревите, а то оба как маленькие, — целую девушку в щеку, почти в уголок губ, и она удивленно смотрит на меня, не в силах подавить улыбку. Только ладошку к щеке не приложила…
Она любит его.
Анастейша Стил любит моего сына, самым откровенным образом. И только по этому она лучшая.
***
— Я хочу с тобой поговорить, — Ана входит на кухню, когда я всё-таки пытаюсь поужинать, и неловко мнется у входа, ожидая разрешения.
— Хорошо, начинай. Могу я продолжить?
— Конечно, кушай… Я просто… Я не могу, Кристиан…
— Ты хочешь поговорить о «нас», но никакого «нас» для тебя нет, верно?
— Кристиан, я… Я привязалась к Теодору, очень сильно, не смотря на столь малое время. И я хочу быть с ним столько, сколько ему будет нужна няня. Если ты продолжишь, и мы начнем… Я не хочу терять Теодора раньше времени, и не хочу терять тебя. Ты хороший друг, и… И это всё.
Сейчас или никогда.