— Ты моя, Ана Стил.
— Я твоя… Только трахай меня, пожалуйста, пожалуйста!
Крепко хватаю малышку за бедра и тяну на себя, заставляя её каждый раз кричать, когда наши тела соприкасаются. Её голос надломлен, но она крепко хватается за мои руки, не позволяя мне хоть на миллиметр изменить положение. Ей нравится быть подо мной, ощущать меня всем телом, как может. Такое ощущение, будто я первый мужчина, что заботится о её удовольствии, а не только о своём.
Малышка пищит от удовольствия, произнося моё имя как молитву, смешивая его со стонами и тихими признаниями в любви, и я ещё быстрее вдалбливаюсь в неё, произнося какие-то комплименты, пошлые фразочки, чтобы ещё больше распалить Ану. Моя девочка, моя куколка… Ох, блять.
— Малышка, не сжимай меня так.
— Я не могу это контролировать!
— Интересно, на члене могут быть синяки?
— Прекрати. Я не специально!
— Ну-ну, малышка, — целую её в шею, оставляя след на нежной коже, и Анастейша громко кричит от удовольствия, извиваясь подо мной.
Где-то на фоне слышу кряхтение Теодора в радионяне, Ана замирает, прислушиваясь, но я не останавливаюсь. Чёрта с два, молодой человек, она твоя, но не по ночам!
— Всё в порядке, он спит. Выпустил зайку, искал его.
— Ты насколько хорошо чувствуешь его?
— Я просто наблюдала… О, чёрт возьми, да… Да-да-да, Кристиан! Только не останавливайся!
— Всё для тебя, моя девочка.
Ана уже даже не может стонать, лишь тяжело дышит, полностью опустившись на плед и просто позволяя доводить её до слишком близкого оргазма. И мне это не нравится, я хочу менять позы и долго ласкать друг друга, а не «затрахивать» её.
— Я так люблю тебя, Анастейша, — она громко стонет, когда я опускаюсь на неё и сладко целую в шею, перемещаясь на мочку, отчего малышка вздрагивает всем телом, из последних сил обнимая меня за шею одной рукой, прижимая ещё ближе к себе.
— И я люблю тебя, Кристиан, — Ана всхлипывает, когда я делаю несколько быстрых толчков, почти полностью выходя, и тут же входя в неё до конца, и протяжно стонет, от удовольствия сжимая меня своими мышцами.
К чёрту.
Вдалбливаюсь в неё, не сбавляя ритма, продлевая её яркий оргазм, и с громким шипением изливаюсь в неё, не сумев выйти. Да и чёрт с ним.
Целую малышку в спину, лопатки, вдоль позвоночника, и она довольно мурчит, из последних сил «выдаивая» меня.
Позади меня жуткий грохот, когда я выхожу из моей девочки, звон стекла, и я не могу сдержать смеха, устраиваясь на пледе и затягивая Ану в свои объятия.
— Всё-таки разбили этот несчастный колокольчик.
— Не трогай меня, пожалуйста. Пять минут. Дай вдохнуть.
— Я должен выкупать вас, мисс Стил. Вы вся в моей сперме.
— Будто это что-то плохое, мистер Грей.
***
Лейла не сводит своего взгляда от моих мешков под глазами, она прекрасно их знает, и знает, что она доводила меня до такого состояния. И её это злит, что у меня кто-то есть. Жадная сука.
Она не может поверить, что она действительно слушает мои условия, и действительно их подпишет. Она не может поверить, что я «такой жлоб». И она не может поверить, что Теодор мне нужен.
А как он может быть мне не нужен? Мой сладкий мальчишка, всё утро обнимавшийся со мной, весь зацелованный и защекоченный мной. Не хотел идти на руки к Ане, так плакал, когда я уходил, до сих пор больно даже при мысли о его слезах.
— Мисс Уильямс, вы готовы подписать соглашение? Как и оговаривалось, мистер Грей оплачивает услуги ваших представителей, так же мистер Грей готов предоставить вам билет на самолет до любой точки мира…
— Ублюдок, — Лейла выплёвывает своё «последнее слово» и достает из небольшой сумочки свою ручку. Ого, «Montblanc». Дороже моей, я помню эту модель, выбирал между ней и простым «Parker», которую и купил, более тонкая и удобная.
— Мы вынуждены настаивать, мисс Уильям, — папа подавляет улыбку, протягивая ей простую шариковую ручку, и Лейла скрипит зубами, но послушно расписывается на бумагах предложенной ручкой. Чёрт его знает, какие у неё там чернила в её. — Благодарю, мисс Уильямс.
— Пошли вы к чёрту. Поверить не могу, что ты так поступаешь со мной, Кристиан. Я испортила свою фигуру, подорвала своё здоровье этой беременностью…
— Пять миллионов евро, Лейла. Не долларов, пять чертовых миллионов евро и грёбаная вилла, а тебе, блять, мало…
— Кристиан! — отец шипит на меня за «грязные» словечки, но я больше не могу молчать.
— Может, я хотела семью с тобой? Может, я поэтому вернулась?.. А ты вместо меня выбрал какую-то девчонку! Ты считаешь, что деньгами можно всё решить, и ты не понимаешь, как я хочу растить сына, одна или с тобой…