— Нет, я не голодна, — Анжелина — покачала головой, утрировано, как обычно сопровождают свою речь на неродном языке, и её блестящие тёмно-шоколадные локоны красиво заиграли. А на груди сверкнул такой же медальон, как у Ники, только с аметистом. — Мы с Кристианом ходили в суши… суши-бар и таммм… покушали.
По паузам между словами, с мычанием при подборе слов, видно было, что русский у Анжелины не самый родной. Но удивило меня, конечно, не это.
— А где мама? — спросила я.
— Не знаю, — пожала она худенькими плечами и затормошила, зацеловала Веселинку. Сестрёнка залилась смехом.
— А Кристиан? — приставала я с расспросами.
— Домой пошёл.
Так, интересное Рождество у Ники.
Анжелина резко прервала игру с Веселинкой и, не обращая внимания на то, что ребёнок захныкал, протягивая к ней ручонки, заперлась в своей комнате.
Ника вскоре пришла. С теннисной ракеткой за плечами.
— Где ты была? — спросила я.
— Ходила на теннис, — ответила она, снимая ракетку с плеча, словно винтовку.
— В Рождество?
— Да, мой партнёр оплатил время на корте. Почему бы и нет?
Действительно, почему бы и нет? Это я в праздники жарила и парила на кухне для мужа, его родственников и партнёров по бизнесу. Других друзей у нас уж и не было. Ну, и получила… Разве я могу поучать Нику?!
— Вы с Кристианом поссорились?
Ника выглянула из шкафа-гардеробной, где раздевалась.
— С чего ты взяла?
— Ну-у, ты — на теннис, он — ушёл…
— Ну, и что. Завтра придёт. — Ника попрыгала на одной ноге, сбрасывая длинный ботфорт, при этом её косая чёлка и новый кулон мотались из стороны в сторону. — Я забыла тебе сказать. Сейчас приедет моя одноклассница из Калуги. Мы нашли с ней друг друга на Одноклассниках, на сайте. А Кристиану я сказала, чтобы не мешался, когда у меня гостей полон дом.
Разувшись и раздевшись, Ника закрыла дверь гардеробной. Первым делом она потормошила, зацеловала Веселинку и, оставив её, ушла на кухню, не обращая внимания на то, что ребёнок потянулся за ней и захныкал.
— Представляешь, встреча через шестнадцать лет! — продолжала Ника, шаря по холодильнику в поисках съестного. — Интересно на неё посмотреть. Это, по-моему, единственный человек из моего класса, у которого нет проблем. Я её спрашиваю: «Приедешь ко мне в Стокгольм на Рождество?» Она отвечает: «Нет проблем! Почему бы нет?» Остальные только хнычут и на жизнь жалуются. А у Светланки всё о’кей.
— Ты поедешь в аэропорт её встречать?
— Нет, она на такси доберётся.
Такси до аэропорта я уже видела скучающими на стоянке. На них цена проезда до Орландо написана крупным шрифтом, что меня удивило. И сама цена тоже, две тысячи на наши деньги. Круто!
— У неё свой бизнес?
— У неё крутой жених в Москве, — ответила племянница, пережёвывая бутерброд.
Ника встретила свою одноклассницу по её звонку с мобильника у дверей подъезда. Когда они вошли, обе сияющие радостью, с огромным чемоданом, у меня сразу мелькнула мысль, что я эту одноклассницу где-то видела. Мы поздоровались и познакомились со Светланой, и я поняла, кого она напоминает — хореографа Лану Ланкову, с которой мы несколько лет назад участвовали в постановке новогоднего представления для детей. Я — как сценарист, она — как руководитель детского хореографического коллектива, оживлявшего действие сказки танцами.
Подружки бурно радовались встрече и не могли надивиться, как обе переменились и похорошели. Светлана сняла норковое манто, вызвавшее бурю Никиных восторгов. Ника тут же примерила манто, вертясь перед огромным зеркалом, а Светлана, раскрыв чемодан, принялась доставать подарки подруге и детям: дорогие парфюмерные наборы, сувениры, игрушки и какое-то невероятное вино из дьюти фри.
— Ну, ты, Царёва, даёшь! — воскликнула Ника, разглядывая подарки.
Царёва! Вот оно, что! То есть, кто! Лана Ланкова как раз была дочерью Царёвой Екатерины Павловны, директрисы дворца культуры, в котором и осуществлялась постановка. Теперь-то я её узнала. Лана… Светлана…
— Ой, так вы Лана Ланкова? — воскликнула я.
Светлана обернулась, пристально вглядываясь в меня.
— Я уже снова Царёва… После развода… Лариса, это вы?! Вот это встреча!