Как раз напротив лоджии, на которую вышла Злата, на балконе стоял человек. Прищурившись, Злата рассмотрела молодого мужчину с темными волосами, отросшими до плеч. Ветер трепал волосы, и в том, как парень пятерней отводил от глаз длинный чуб, Злата узнала жест своего покойного мужа.
Вадим так же, как и незнакомец на балконе, манкировал посещением парикмахерской. Находясь в хорошем настроении, писатель зачесывал волосы ото лба назад, а в плохом — смотрел на Злату сквозь спутанную густую бахрому.
Злата заметила, что и футболка на парне была такая же, как та, которую постоянно носил Вадим.
Тот, кого она так пристально разглядывала, вряд ли мог видеть ее саму сквозь затемненное стекло лоджии, поэтому Злата рассматривала его до тех пор, пока ноги не понесли ее к выходу из квартиры. Осмотреть квартиру она могла позже, гораздо интереснее увидеть двойника погибшего мужа вблизи.
Уже добежав до двери, Злата вернулась на лоджию — ей надо было определиться с расположением квартиры, на балконе которой стоял знакомый незнакомец. А он тем временем закурил и приложил к уху мобильный. Трубку парень держал плечом, а сигарету — в вытянутой руке, словно бы его раздражал запах табака. Злату передернуло: Вадим именно так и делал.
Найти ту самую дверь на лестничной площадке ей, опытному риелтору, было несложно. В прежние времена, когда она еще не доросла до продажи ВИП-недвижимости, Злата сбагрила, наверное, с десяток квартир в таких же панельках. Балкон этот, без сомнения, принадлежал однокомнатной квартире, а дверь в нее вела та, что находилась как раз напротив двери лифта.
— Вы к кому?
Дверь открыла хорошенькая девица, на вкус Златы — из породы дешевочек и неудачниц. Злата с осуждением осмотрела крашенные в рыжий цвет волосы, торчащие ресницы и нарисованные поверх выщипанных бровей карандашные линии, длящиеся от самой прыщавой переносицы до висков.
— Мне нужно поговорить с мужчиной, которого я видела на балконе вашей квартиры, — сообщила она.
Девица злобно уставилась на гостью:
— С каким мужчиной?
— Кто здесь живет? — Злата пыталась сохранять спокойствие.
— Я.
— Одна?
— С мамой.
— Где мама?
— На работе.
Девушка все сильнее нервировала Злату.
— Дайте я посмотрю! — сказала она и отодвинула девицу со своего пути. Это было нетрудно, потому что Злата была выше девицы на целую голову.
— Вы чего? — неестественно громко возмутилась та. — Да куда вы претесь? Валите отсюда!
Квартира была однокомнатная, требующая ремонта.
«Девятьсот тысяч, торг», — скривилась Злата мимоходом.
На кухне никого не было, в комнате — тоже.
— Да иди уже отсюда! — пищала девица, бегая следом за Златой. — Уходи! Уходи!
Она словно забыла другие слова.
Злата рванула на кухню, девица вцепилась в рукав ее футболки. Хлопнув ее по белой, усыпанной родинками руке, Злата распахнула дверь и оказалась на балконе. Тут тоже никого не было.
Девица выскочила следом за Златой.
— Где он? — спросила Злата.
— Кто?
— Хватит дурака валять!
Произнося эти три слова, она увидела на допотопном полированном столе-тумбе пирамиду, сложенную из коричневого, отделанного под крокодилью кожу бумажника, пачки сигарет Winston и дешевой зажигалки синего цвета.
Губы Златы произнесли имя:
— Вадим…
— А! — возопила девица торжествующе. — Так тебе муж изменяет!.. Так тебе и надо, стерва!
На ее рожице отразилось злорадство.
Злата пнула девицу в плечо своими твердыми длинными пальцами с такими же твердыми и длинными ногтями, а потом ушла.
Злата. Объяснение
— Вы же патологоанатом? — спросила Злата у высокой женщины лет пятидесяти, с модной стрижкой. — Ирина Алексеевна?
— Патолог, — поправила женщина.
Злата с облегчением вздохнула. С большим трудом она разобралась, где ей искать того человека, который проводил вскрытие Вадима. Обошла половину больницы, прежде чем нашла гистологическое отделение, морг и Ирину Алексеевну Измайлову.
Пахло в этом отделении тошнотворно, и Злата боялась, что сейчас откроются двери, и санитары ввезут на каталке мертвое тело. Труп.
Выбросив из головы эти мысли, она, достав из сумки последнюю фотографию Вадима, сделанную кем-то случайно, обратилась к Ирине Алексеевне:
— Скажите, вы этого человека… ну…
— Я не понимаю, — равнодушно произнесла Ирина Алексеевна. — Вы откуда?
— Я неоткуда, я его жена… вдова.
— А в чем проблема? Диагноз оспариваете?