Вскоре я смогла уснуть на несколько часов.
ЛЮЦИФЕР
Ебучая Уокер, что б ей пусто было! На кой хрен я её украл? Как в мою голову вообще пришла эта маразматическая идея? Думаете у Серафимов других детей не было? Да хрена с два! Думал, что раз Ребекка была человеком, то будет проще надавить на её чувства, используя эту девку. Такую тупую, что свет сроду не видал! И куда она вообще лезет, курица тупая?
Я не хотел думать об этой непризнанной и о том, что чуть не сделал позапрошлой ночью. Даже страшно представить, что мною двигало в тот момент. Но мысли о ней то и дело лезли в голову, оседая сиреневым осадком в подкорке мозга. Точно таким же цветом, как и её дурманящая разум энергия — на вкус точно спелая черника — сладкая, но с легкой кислинкой. Казалось, я до сих пор ощущаю эту дрянь в своём рту. Ловлю себя на том, что невольно поглаживаю свою шею, чтобы унять откуда-то взявшееся волнение. И какой чёрт меня дёрнул посмотреть в сторону Уокер? Какой бес проклятый осмелился на такое? Иуда.
Завороженно смотрел на спящую девушку: на то как её веки подрагивали и на приоткрытый рот, обрамленный пухлыми губами. И вправду красивая, чёрт бы её побрал. Ебучая Уокер. Дьявол, я что повторяюсь? Ладно, упустим этот момент. Нехотя оторвавшись от лицезрения, хоть себе лгать не буду, милой мордашки, я направился на поиски еды. Взял арбалет, запрятанный между скал, но тут же отложил. Мой взор упал на курицу.
— Чёрт, а еда-то под носом бегает… — взяв огромный нож, я двинулся на животинку.
Спустя час пространство вокруг заполнил аромат свежего жареного мяса. Мой рот наполнился слюной.
— М-м-м… — протянула девушка сонным голосом, потягиваясь. Её ноги слегка задрожали. — Вкусно пахнет.
— Садись, — я указал ладонью на место напротив меня и протянул тарелку с пищей. — У нас мало времени, нужно успеть.
— Откуда мясо? — спросила, откусывая кусок.
— Бегало тут, — поперхнулась, выплевывая еду. Карие зенки смотрели на меня с огоньками злости. — Что? — я невозмутимо продолжил трапезу, обгладывая куриную ножку и искренне не понимая причину ярости девушки. К слову, она отложила тарелку и сжала ладошки в кулачки.
— Ты, — прошипела она, поднимаясь. — Ты совсем офонарел? Хуй ты коронованный! Осел бессердечный! — мне показалось или её голос задрожал? — Ты зачем мою подружку грохнул, дегенерат?
— Прости, как-то сразу не подумал, что ты якшаешься с себе подобными.
А, нет не показалось. Она действительно разрыдалась из-за какой-то курицы, надев тарелку мне на голову. Мясо медленно сползло вниз, шмякаясь о колени с характерным звуком. Та что она себе позволяет!? Я опешил, хотел сказать что-то не совсем цензурное, но она уже выскочила из пещеры к водопаду. Вот же… Сцепив челюсти, я пошел следом, попутно отбрасывая тарелку куда-то вглубь пещеры.
— Уокер, я и вправду не знал, что эту курицу нельзя трогать, — она зарыдала во весь голос, заставляя меня растерянно оглядываться вокруг. Пиздец, и что мне теперь делать-то, кто подскажет? — Хочешь, я тебе целый курятник подарю, а? — даже сам от себя не ожидал, каюсь. Но мне надо как-то успокоить девицу, ведь мне нужен чистый разум Уокер, а не месиво из слёз и соплей. Большим пальцем вытерев дорожки слёз с её нежной кожи, я ощутил в груди нечто тяжелое, инородное. Было как-то… совестно, что ли? Было как…? Так, Люц, завязывай уже, соберись.
— Гарем свой, — всхлип, — при себе оставь, бездушное животное!
Мне ничего не осталось, как тяжело вздохнуть и присесть рядом с ней.
— Не серчай, Вики, я не специально, — есть ли ещё какие-то причины, по которым я хотел её успокоить? Спросите что-нибудь попроще. Я — демон. Я — равнодушный к любого рода слезам, но сейчас сам расплакаться готов, лишь бы она прекратила. Обычно мне пофиг на плачущих женщин, уж поверьте — повидал достаточно. Чего одна Ости стоит? Но сейчас в животе что-то болезненно сжимается при взгляде на заплаканное лицо непризнанной. Взываю ко всем существующим и несуществующим богам: пусть это будет душа усопшей птицы. Иначе я влип.
— Иди, умойся, — сказала она отрешенным, безжизненным голосом. — Нам скоро в путь.
Ничего не ответив, я снял рубашку и умылся прохладной водой, смывая остатки еды с волос. Водные процедуры помогли мне привести в чувство собственные мысли. Вскоре я натянул на себя черную водолазку и спортивные штаны с множеством карманов, которые до отвала были напичканы разного рода оружием. Уокер я вручил чёрную футболку и темно-серые лосины, в которых ей, по идее, должно быть удобно драться. Кроме того, дал ей один из своих любимых кинжалов, надеясь, что она умеет им пользоваться. Девушка всё ещё на меня дулась, когда я спросил:
— Готова? — она закрепила последний карабин кожаного ремешка на бедре.
— Сейчас, — шмыгнула носом и собрала свои длиннющие пышные волосы в высокий пучок. — Теперь готова.
Мы синхронно взлетели ввысь. Что ж, теперь нас ожидает очень занятный разговор. И, если признаться, приятного в этом мало.
Комментарий к День 6: Часть 1.
в память о пернатой подружке.
========== День 6: Часть 2. ==========
Холодный ветер бил в лицо, обдавая кожу такой необходимой свежестью. Дышать было легко, голова почти не была забита никому не нужными мыслями. Непризнанная летела немного позади, но я даже сюда слышал её проклятья и маты, достойные потомственного сапожника. Крылышки-то отвыкли от нагрузок, загибаются бедные. Нет, ну реально, выглядит это забавно: её пунцовые щёки обливались потом, растрепанный пучок на голове напоминал скорее куриное кубло, крылья трепыхаются в попытке сохранить высоту и равновесие, а глаза… М-м-м просто песня: горят так, словно убить меня ими готова. Обожаю такой взгляд. Напоминала скорее разъяренного хомячка… Я даже лечу спиной вперёд, чтобы лицезреть этот шедевр и, заметьте, улыбаюсь.
Почему-то вспомнил утренний инцидент. М-да, некрасиво получилось с её сестрой по разуму, надо будет что-то придумать, чтобы не дулась. Интересно, Уокер такая же вкусная, как и её подружка? Улыбка сползла с моего лица, возвращая привычный «похерфейс» с легкой, едва уловимой, примесью раздражения. Сука, да что со мной не так-то, а? Стоп, а какой стати меня вообще чьи-то эмоции волнуют? Нужно наведаться к психологу — крышу подлатать.
— Ах, — с её стороны раздался болезненный стон. Блядство, долбанное воображение, прекрати! Иначе к месту назначения мы не долетим, а все мои планы на сегодняшнее утро полетят в пизду этой… мыши подвальной. В прямом смысле этой фразы, между прочим.
— Что? Выдохлась? — плохо скрываемая насмешка в голосе внесла свою лепту в раздражение девушки. Фыркнув, она поджала губы и продолжила испепелять меня взглядом. Ох, что-то в этом определенно есть…
— Не… — тяжелое дыхание не позволило сказать фразу слитно, — дож… дешься!
— Потерпи, ещё половина осталась, — такая невинная ложь, а столько эмоций на этом личике. Самодовольная ухмылка тронула мои губы, когда до сего красная девушка вмиг побелела, а глаза заблестели от подступающих слёз. На самом деле, лететь оставалось ещё около минут десяти, но реакция шатенки стоила того, чтобы учинить такую маленькую шалость. Я — Дьявол, что с меня взять?
— Я тебя когда-нибудь придушу во сне, — прошипела она спустя семь минут, когда её миниатюрные ножки коснулись почвы.
— Я с кем попало не засыпаю, — хмыкнув, жестом приказал пригнуться. Уокер девочка понятливая: сразу же присела на корточки, я за ней следом. Мы бесшумно подкрались к огромному булыжнику и наблюдали за собирающимися ангелами. Ни отца, ни других «заключённых» мне не удалось заметить, зато мой цепкий взгляд зацепился троицу ангелочков, которым хотелось свернуть шеи и бросить куда-то в канаву захлебываться нечистотами Цитадели. Торендо, Ребекка и Гавриил стояли поодаль от остальных, перешептываясь. Остальные святоши сновали туда-сюда, наводя кипиш.
— Люц, — повернув голову влево, я встретился с ехидной улыбкой непризнанной. Она явно хотела что-то показать. Без лишних слов пошел на её зов, всё больше поражаясь её смекалке. Древние скалы, среди коих мы находились, хорошо скрывают энергию, но со звукоизоляцией Шепфа облажался по всем фронтам, создавая их. Мы двигались тихо, почти не дыша, чтобы троица, которая стояла вплотную к скалам, не дай Дьявол, не услышала.