МИФ
В изящной я живу спирали
На мшистой кладбища стене,
Живу без видимой печали
В полуденном лазурном сне.
Улитка я теперь лесная,
Чертящая иероглиф
Словесный, ничего не зная,
Чтоб не переводился миф.
Лебяжии когдато крылья
Сверкали за моей спиной,
И без малейшего усилья
Я в солнца погружался зной.
Но праздное меж звезд летанье
Мне запретил однажды Бог,
И кончились мои скитанья
Средь млечных хаоса дорог.
Мучительный самоанализ
Меня затем века томил,
И крылья по грязи трепались,
И стал я сам себе не мил.
Как беспокойный оборотень,
Менял я каждый день наряд,
Но не был всё же беззаботен
И между голубых наяд.
Всё ниже в лестнице созданий
Я опускался день за днем,
От непосильных мне страданий,
От игр с таинственным огнем.
И только в этой вот спирали,
В ползучем домике моем,
Слова совсем поумирали,
И примирился я со злом.
На мшистой я ограде рая
Пишу святой иероглиф,
Чтоб, бесполезно умирая,
Серебряный оставить миф.
БЕЛЫЕ ОЛЕАНДРЫ
Букеты белых олеандров.
Дорожки словно саламандры
От пятен солнечных вокруг.
Меж стриженых самшитов круг
Пылающих пурпурных канн.
Вверху безбрежный океан
С недвижным страусовым пером,
Пьянящим как ямайский ром.
Блестящие листы магнолий
Таинственны, как древних схолий
В папирусах истлевший знак,
Как в тихих лотосах Карнак.
Фонтанов каплющий жемчуг
Рождает райских радуг круг.
Рыбешки красные хвостом
Раскрыли странных сказок том.
Я, черноризец Анатолий,
Меж олеандров и магнолий
Перебираю четок круг,
Чтобы не обуял испуг
Незримого теченья лет,
Чтоб слишком откровенный свет,
Который я так долго пил,
Меня совсем не ослепил.
Мне не мешают Александры
Глядеть на эти олеандры,
Не циник я, не Диоген,
Хоть и боюсь теней и стен.
Меж острия коварных бритв
Живу я только для молитв,
И синие вокруг слова
Находит в муках голова.
Я, черноризец Анатолий,
Оставлю много дивных схолий
К труду Небесного Отца:
Словесные мои солнца,
Как пламя тысячи лампад,
Кромешный озаряют ад.
Не слышно голосов Кассандр,
Цветет лилейный олеандр.
МОРСКАЯ ОДА
Море, говори мне метром,
Метром говори мне старым,
Море, приобщайте с ветром,
С ветром приобщайте чарам!
Тучи, уносите в море,
В море уносите быстро,
Тучи, развевайте горе,
Горе старого артиста!
Скалы, выслушайте песни,
Песни выслушайте брата,
Скалы, эхом мне прелестным
Будьте в золоте заката!
Чайки, резвым хороводом,
Хороводом окружите!
Связью легкой с небосводом,
Легкой связью окрылите!
Агавы, пилите тело,
Тело старое пилами,
Никакого в мире дела
Не осталось с сединами.
Камни знойные мне душу,
Душу всуе отягчают.
Я покинуть должен сушу,
Где меня не понимают.
Ящик красок и палитру,
Всё мое теперь богатство,
Я храню, чтоб Божью митру
Написать без святотатства.
Божьей милостью художник
Радужных я натюрмортов,
Каждый пыльный подорожник
Мне милее верных портов.
Суть всего живописанье
Форм безжизненных природы,
Слов бессмысленных слаганье
В синие морские оды.
КЛУМБА КАНН
Овальная в газоне клумба,
Конклав кровавокрасных канн,
Что были кораблем Колумба
Привезены из странных стран.
Вокруг букеты олеандра,
Постриженные под ранжир,
И я, как мрачная Кассандра,
Гляжу на непонятный мир.
Кровавые на клумбе канны
Меня, как дикого быка,
Что на арене лижет раны,
Волнуют... Смертная тоска!
Экзотики и дикой страсти
Символ – собранье красных канн,
Кровавые драконов пасти
Они из вымышленных стран.
И всё ж меж белых олеандров
Прекрасен бархатный кармин,
Как между крепостных меандров
Ряды взрывающихся мин.
Вся жизнь – подобное пыланье,
Подобный колоритный раж.
Словесное само слаганье –
Готический такой витраж.
Из трупов создаются храмы,
Пигменты красок, кисть сама,
И в золотые ставят рамы
Сошедших ради слов с ума.