Выбрать главу
Вскрылил к заоблачной вершине, Где, искупая дольний срам, Стоял в незыблемой пустыне Голубоглавый белый храм.
И, блеском райским обливаясь, Уста беззвонные звонниц Разверз он: стаи задыхались Там меди звонкокрылых птиц.
И с алтаря часовни древней Он сбросил беззастежных книг Сухую ересь, и Царевну Мечту избавил от вериг:
Поэт ее в горах последний Пред тем, как броситься на дно, Приворожил, смертельно бледный, На голубое полотно.
Затем коленопреклоненной Лик закрывающий сераф С хитона ткани позлащенной Снял белолепестный аграф,
И тихо, тихо анемоны Ей улыбнулися тогда И к основанию короны Ее приникли навсегда.
И купола тогда раскрылись, И белоснежная чета В лазури вечной зазыбилась: Архангел Божий и Мечта!

13 февраля Феодосия

ПЛАЩАНИЦА

Ты одна за моей плащаницей, Как Мадонна с Голгофы, пойдешь; И забрызгает грязь колесницу, И подол твой, и блески калош.
Простынями больной потаскушки Всё увешает небо февраль; И лабазы, трактиры, избушки Площадными словами печаль
Безысходную встретят малютки, Что рыдает за гробом навзрыд; И булыжник дорожный для шутки Ей в подошвы вопьет свой гранит.
И не будет цветочков на крышке… И в наемной карете пастор И босяк в шутовском сюртучишке, С треуголкой и факелом, взор
Ненадолго от черных шалевок Отвлекут, меж которыми спит, Как и в жизни смирен и неловок, Беспредельности жалкий пиит.
И не станут звонить колокольни, И венков с эпитафией нет, И старушке протявкает школьник: То непризнанный, видно, поэт!
Ты одна за моей плащаницей Поплетешься на тесный погост; Но не будь там подбитою птицей И скажи мне с улыбкою тост.
И скажи мне: Как рада я, Толя, Как я рада теперь за тебя, Что твоя прекратилась неволя, Что ушел ты безумно любя.
Ты расскажешь лазоревой маме, Что оставил сестрицу одну, И за мною она с васильками Голубыми отправит весну.
И ты выйдешь мне к двери навстречу Лучезарным серафом Отца, Поцелуем тебе я отвечу, – И блаженству не будет конца!

14 февраля Феодосия

РОЗОВЫЕ ЛЕСТНИЦЫ

По розовым лестницам неба Срывать голубые фиалки Ведешь ты меня из Эреба, И жизни прошедшей не жалко
Мне радостей творчества скорбных; Ты жить не хотела у прялки, Я долга верблюдом двугорбым В подданстве не мог быть у палки.
Пустая гнела нас беседа, Унылые каркали галки, И горек был ломоть нам хлеба, Как будто седой приживалке.
И в неба граненого слова От скуки я долго метал кий, И тело казнил я сурово И жил наподобье весталки.
Но ты златорунного Феба Признала в верижнике жалком. По розовым лестницам неба Срывать голубые фиалки
Ведешь ты меня, и в гирлянды Свиваем мы небо без прялки И скачем, как встарь корибанты, В лазурных фиалок скакалки.

15 февраля Феодосия

РЫБКИНЫ КУПЛЕТЫ

Люби, твори и будь спокоен, И не катайся на изнанке, Не наноси себе, мой воин, В сердечный пряничек твой ранки!
И чтобы вес твой был удвоен, Стань хоть пасхальным поросенком! И обжирайся! Чтоб утроен Был пай, указанный Розенком!
Будь хоть привратницы достоин Сферичной, царственной осанкой, Будь отрубями хоть напоен, Но стань племянником германки!
Твоя же золотая рыбка К тебе вернется без приманки, Без ритма шаловливой зыбки, Без слова сахарной баранки!