Иоанну Доброму пришлось туда ехать левым берегом Соны и Роны по единственной причине, что там была имперская земля. Земли королевства были недостаточно безопасны. Другой король, может быть, задумался бы над этим характерным фактом и пересмотрел свои приоритеты.
Король перезимовал в Вильнев-лез-Авиньон — то есть на земле королевства, на правом берегу, напротив папского города, — демонстрируя хорошие манеры и тратя время на напрасные переговоры. Весной туда в поисках помощи прибыл король Кипра Пьер де Лузиньян. Иоанн Добрый с радостью его встретил.
Они очень много говорили о крестовом походе. В великую пятницу французский король был назначен его предводителем. Потом он в изобилии запасся каноническими привилегиями и индульгенциями и вернулся в Париж. Затем к нему приехал и Лузиньян. Того опять же встретили с запоминающимися почестями.
Нельзя даже сказать, чтобы перспективы крестового похода дали возможность собирать десятину, что было бы выгодно для королевской казны. Урбан V знал о крайней бедности клириков. Доходы архиепископа упали точно так же, как и доходы самого скромного сельского капеллана. Папа прежде был аббатом монастыря Сен-Виктор в Марселе и не забыл, в какое расстройство пришли его приораты. 27 февраля 1363 г. он даровал церковным бенефициям большей части Северной Франции паушальное снижение тарифа, по которому рассчитывалась сумма десятины. В то время как Иоанн Добрый просил о десятине, папа отменил обложение тридцатиной, которое ввел его предшественник.
Когда наконец король Франции окончательно решился отправиться в Святую Землю, Урбан V разрешил ему ввести десятину на шесть лет. Но ее следовало взимать по уменьшенному тарифу. И папа уточнил, что ее сбор будет возложен на епископов: они будут следить за ее использованием. Король попал в собственную ловушку. Крестовый поход не принес ему ни су.
Уполномоченные Плантагенета мало-помалу вступали во владение переданными территориями. По неясным причинам операция передачи началась только в августе 1361 г., то есть с большим опозданием. Возможно, просто-напросто понадобилось несколько месяцев на подготовку документации. Осенью многие вассалы уже принесли оммаж своему новому господину, и многие города уже дали клятву верности. Чиновники французского короля без колебаний отдавали ключи от ворот и сундуков, податные списки, домениальные документы. Приказ об этом был дан в январе сенешалям Сентонжа, Пуату и Лимузена, Керси и Перигора, Ажене, Ангумуа, Бигорра и Руэрга, а также их сборщикам налогов:
Отдавать и выдавать людям оного нашего брата (короля Англии), имеющим на то право, всякий раз, когда обратятся они к вам либо к одному из вас, все книги, тетради, бумаги, реестры, счета, хартии и послания, каковые имеете вы при себе или в другом месте либо можете иметь оные и знать о них, касающиеся до земель, сеньорий, доменов, суверенитета и доходов.
В то же время два посланника Эдуарда III приняли в Париже двадцать шесть счетных книг за период с царствования Филиппа Красивого по царствование Иоанна Доброго, сданных двору чиновниками переданных сенешальств. Самой старой была книга из Сентонжа за 1291 г.
Двадцать шесть счетных книг, относящихся к управлению семью сенешальствами в течение трех четвертей века: люди французского короля слегка посмеялись над англичанами…
Однако, несмотря на сопротивление некоторых баронов и некоторых городов, решивших поторговаться о своем согласии или обеспокоенных тем, что больше не будет возможности апеллировать к французскому королю на возможный произвол Плантагенета, операция передачи весной 1362 г. завершилась. Но тем временем уже прошел срок, когда в Кале должна была произойти церемония обмена заявлениями об отказе.
Уверенный в своей силе, Эдуард III не проявил на этот счет никакого беспокойства. Он не мог представить, чтобы поверженный накануне враг мог передать ему эти земли иначе, чем под полный суверенитет. Эти процессы происходили на местах. Официально их зафиксируют позже. Английские уполномоченные приняли уступленные земли, и никто не принес за эти земли оммажа королю Франции. Казалось, из отсутствия оммажа логически вытекает суверенитет.
Эдуард III был слишком уверен в себе. Это одна из редких ошибок его великого царствования. Король Англии и его советники воспринимали королевство слишком упрощенно — как феодальную пирамиду, что объясняется феодальной властью короля — со времен Вильгельма Завоевателя — над его Английским королевством.