Тот же Филипп Туренский в июне 1363 г. приехал в Дижон как королевский наместник. Через три месяца отец сделал его герцогом Бургундским.
Опять-таки не сочли нужным раскрывать карты слишком рано. Бургундцы знали, что в ту зиму, когда осаждали Реймс, нейтралитет герцога спас их от разграбления, которое могли устроить английские войска. Им также могло прийти в голову, что королевские налоги могут быть тяжелей, чем герцогские. Потому эту новость какое-то время держали в тайне. В этой политике «проникновения», очень непохожей на манеру поведения пылкого Иоанна Доброго, позволительно увидеть растущее влияние того человека, который станет Карлом V, на управление королевством.
Король Наваррский несколько месяцев ставил палки в колеса. Заявить, что его права имеют приоритет над правами Валуа, он никак не мог. Конечно, он сразу же выразил интерес к бургундскому наследству, а потом сделал паузу, чтобы подготовиться. Когда он потребовал расследования, когда он апеллировал к суду палаты пэров, стало понятно, что он ищет ссоры. Тщетно папа, к которому обратился Иоанн Добрый во время пребывания в Авиньоне, предлагал посредничество: король Наваррский его отверг без объяснения причин. Зато последний появился в Бордо, где встретился с Черным принцем. Когда выяснилось, что наваррский капитан Санчо Лопис — Сансон Лопен из Бретёя — тоже совещается в Бордо с англичанами, поняли, что готовится война.
Карл Злой сплел сеть союзов, направленных против своего кузена Валуа. В августе 1364 г. он заключил мир с королем Педро IV Арагонским, заплатив за отсутствие угроз со стороны Испании обещаниями, сделанными в ущерб французскому королю. Арагон должен был получить Нижний Лангедок, сенешальства Бокер и Каркассон. Тем не менее король Наваррский отправил своего брата Людовика сражаться против Арагона на стороне кастильцев. Людовик попал в плен; эта ситуация поставила под угрозу мир с Арагоном.
В то же самое время, чтобы наносить Бургундскому герцогству удары с тыла, Карл Злой содействовал формированию наваррской партии в Графстве. С расчетом на войну в Бургундии он навербовал новые отряды, в том числе уже известные, такие как компания Сегена де Бадфоля или Бертюка д'Альбре.
Бургундия была всего лишь поводом. Карл Злой не скрывал своей игры: он велел вышить на своем знамени гербы Франции — не Эврё — и Наварры. Речь шла о пересмотре старых счетов, счетов 1316 и 1328 гг.
КошерельДофин Карл после отъезда короля Иоанна Доброго в Англию снова стал регентом. Он приказал конфисковать владения Наваррца. Он тоже набрал войска. Командование ими он поручил Бертрану Дюгеклену, назначенному генерал-капитаном Нормандии.
После деревенских драк и геройств во время осады Ренна Дюгеклен приобрел репутацию умелого командира. Не просто стратега с живым умом, а лидера. На самом деле хорошо зная солдат, он вербовал их с разбором. Он следил за раздачей вина так же, как и за выдачей жалованья. Он берег своих людей, что, впрочем, не помешало ему ответить с циничной насмешкой герцогу Ланкастеру, когда тот, чтобы убедить его отказаться от атаки, сослался на возможные потери в людях:
Тем лучше для выживших. Им достанется больше наследства.
К побежденному врагу Бертран Дюгеклен относился беспощадно. Если он был забиякой — а мальчишки из его деревни кое-что об этом знали, — то безупречные подвиги его не интересовали. Военные хитрости и притворство входили в его арсенал, и он этого не скрывал, рискуя разойтись во взглядах с «самым безупречным и доблестным рыцарем» времен Иоанна Доброго — Жоффруа де Шарни, чья «Книга рыцарства» для двух поколений стала кодексом чести в ратном деле.
Он придавал мало значения дипломатии, политическим тонкостям, нюансам. Его верность была неколебима. Встретив в жизни много покровителей, которые помогли ему возвыситься и которых звали Карлом Испанским, Людовиком Анжуйским, Арнулем д'Одрегемом, Карлом Блуаским, Дюгеклен, разумеется, получил поддержку и со стороны дофина Карла в борьбе против всего, что имело отношение к Наваррцу и его союзникам. В отличие от баронов наваррской партии, которые путались в политических противоречиях и противоречащих одно другому обязательствах (дофин против короля, Этьен Марсель против дофина, дофин против «жаков») Дюгеклен знал одно: надо драться с наваррцами, англичанами, сторонниками Монфора. Профессиональный военный, если можно так сказать, он тем не менее не был наемником, готовым служить тому, кто заплатит. У него был один господин — Валуа.