Валуа испробовал последний прием — предложил противнику принять сражение. Пусть англичанин либо перейдет на эту сторону реки, либо пропустит на ту, и произойдет честный бой. Ответ Эдуарда озадачил французских уполномоченных, еще не видавших такого:
Сеньоры, я хорошо понял то, что вы сказали мне от имени вашего государя. Называйте его так, если вам угодно; тем не менее он удерживает мое наследство против всякого права.
Скажите ему от моего имени, что я здесь уже почти год, на виду у него. Если бы он хотел, он пришел бы раньше. Но он позволил мне оставаться здесь так долго, что я немало потратил. И, надеюсь, сделал довольно, чтобы вскоре стать властителем доброго города Кале.
Так что я не намерен делать ничего для его блага, ни для его удобства, ни для его удовольствия. Равно как терять то, что я завоевал или думаю завоевать.
Если он не может пройти одним путем, пусть идет другим!
Противники выжидали три дня. Англичане копали новые рвы на дороге в дюнах. Жители Кале молились. Наконец солдаты французского короля отступили к Аррасу. Англичане позволили себе роскошь тревожить арьергард Валуа и переворачивать подводы с провиантом.
Эдуард III написал архиепископу Йоркскому письмо в расчете на самое широкое распространение. Для него было важно, чтобы в Англии знали о происходящем на материке, и он изложил дело по-своему: Филипп VI удрал накануне сражения. Память о Креси, очевидно, делала эту подправленную версию правдоподобной. В Англии ликовали.
В Кале уже шесть недель умирали с голода. Горожане собирались выйти из этого положения, вступив в переговоры о сдаче. Они выполнили свой долг французских подданных, король Англии не мог их за это упрекать. Каково же было их изумление, когда они узнали, что победитель не хочет обсуждать никаких условий. Они недооценили ярость короля, который уже год терпел поражение от горожан. По мнению многих англичан, длительность осады Кале заставляла тускнеть победу при Креси. Эдуард III дал знать защитникам, что сделает с ними все, что захочет.
Он желает, дабы вы полностью предоставили себя его воле, либо заплатив выкуп за тех, на кого он укажет, либо позволив им умереть. Ибо вы вызвали у него столько досады, и ввели его в расход, и погубили множество его людей. Ничего удивительного, если он недоволен.
Это было предвестием массовой резни. Но английские бароны попытались смягчить своего суверена: роли могли перемениться, и никому из них не улыбалось лишиться головы за то, что он выполнял свой долг, удерживая вверенную ему крепость. 4 августа король пошел на уступки: горожане будут пленниками и в качестве таковых окажутся под защитой. Он довольствуется тем, что укажет на шестерых, которые заплатят за остальных.
Я хочу получить шестерых виднейших горожан, каковые явятся ко мне только в простых рубахах, с веревками на шее и принесут мне ключи от города. Я поступлю с ними по своей воле.
В изголодавшемся Кале началось изрядное волнение. Для всех, кто не чувствовал себя «виднейшим», это был конец страданий. На собрании Эсташ де Сен-Пьер, не скрывавший того, что он самый богатый, вызвался добровольцем. Один за другим поднялись еще пятеро. Народ со слезами на глазах смотрел, как они покидают город в сопровождении переговорщиков.
Мнения англичан разделились. Они также измучились. Некоторые хотели, чтобы горожан повесили. Другие желали, чтобы их отпустили. Но король уже сделал свой выбор. Едва Эсташ де Сен-Пьер произнес несколько слов, Эдуард III отдал приказ отрубить головы всем шестерым. Несколько баронов воззвали к милосердию. Их попросили замолчать.
Эти люди из Кале погубили столько моих людей, что их тоже нужно убить.
Горожан спасла Филиппа де Эно. Она была беременной. Она встала на колени перед королем. И, чтобы не показаться невежей, он вынужден был уступить.
Сударыня, я предпочел бы, чтобы вы были в другом месте.
Шестерых передали королеве, которая велела принести им одежду. Они отделались страхом и унижением. Но для Кале это было еще не всё. Воинов из гарнизона увезли в Англию и их надо было выкупать. Что же касается горожан, их просто-напросто изгнали. Филипп VI возместил им ущерб землями, домами и рентами по всему королевству.