— Возможно, — согласился Томас.
— Победят, — повторила Жанетта. — Я слышу, что говорят, Томас! Их слишком много.
Томас перекрестился. Если Жанетта права, а у него не было причин подозревать ее во лжи, командование войска утратило всякие надежды. Но это не означало, что и он отчаялся.
— Сначала нас надо разбить, — упрямо сказал Томас.
— Разобьют, — с жестокой уверенностью проговорила Жанетта. — И что тогда будет со мной?
— С тобой? — удивленно переспросил он и осторожно прислонился к стене своего убогого жилища.
Элеонора, наверное, уже отнесла пищу и спешила назад, чтобы послушать их разговор.
— А мне какое дело, что будет с тобой? — громко произнес Томас.
Жанетта бросила на него злобный взгляд.
— Ты когда-то поклялся, что поможешь вернуть моего сына.
Томас снова перекрестился.
— Поклялся, моя госпожа, — признал он и подумал, что слишком легко дает обеты; одного хватило бы на всю жизнь, а он дал их больше, чем мог запомнить, не то что сдержать.
— Так помоги, — потребовала Жанетта. Томас улыбнулся:
— Сначала нужно выиграть сражение, моя госпожа.
Жанетта нахмурилась, раздраженная заполнявшим шалаш дымом.
— Если после сражения меня обнаружат в английском лагере, Томас, я больше никогда не увижу Шарля. Никогда.
— Почему же? Ты не будешь в такой уж опасности, моя госпожа. Ты же не простая женщина. Может быть, когда сходятся два войска, на поле боя не так уж много рыцарства, но в шатрах царственных особ его еще проявляют.
Жанетта нетерпеливо покачала головой.
— Если победят англичане, — сказала она, — то я еще смогу увидеть Шарля, ведь герцог начнет заискивать перед королем. Но если проиграют, то в подобных жестах не будет нужды. И если они проиграют, я потеряю все.
«Это ближе к сути», — подумал Томас. Если англичане проиграют, Жанетта рискует потерять все, что скопила за последние недели, все подарки от принца. Он видел под ее плащом ожерелье из каких-то камней, смахивающих на рубины, и, несомненно, у нее были десятки других драгоценных камней, оправленных в золото.
— Так чего ты хочешь от меня? — спросил он. Она наклонилась и понизила голос:
— Возьми горстку солдат и проводи меня на юг. В Ле-Кротуа я найму корабль, и мы отплывем в Бретань. Теперь у меня есть деньги. Я могу выплатить свои долги в Ла-Рош-Дерьене и договориться с этим негодяем стряпчим. Никто даже не узнает, что я была здесь.
— Принц узнает.
— Думаешь, он захочет оставить меня при себе навсегда? — возмутилась она. — Это же принц. Он берет, что ему нужно, а когда игрушка надоедает, идет дальше. Но ко мне он был добр, не могу пожаловаться.
Томас промолчал. В те светлые летние дни, когда они жили как бродяги, она не была так деловита.
— А твой сын? Как ты вернешь его? Выкупишь?
— Найду способ, — уклончиво ответила Жанетта.
Вероятно, попытается похитить мальчика. Почему бы и нет? Если нанять кого-нибудь, это возможно. Может быть, она рассчитывает на самого Томаса? Когда ему в голову пришла эта мысль, он взглянул Жанетте прямо в глаза.
— Помоги мне, — сказала она. — Пожалуйста.
— Нет, не сейчас, — ответил он и поднял руку, отметая возражения. — Когда-нибудь, с Божьей помощью, я помогу тебе найти твоего сына, но сейчас не покину войско. Если предстоит сражение, моя госпожа, то я буду сражаться вместе с остальными.
— Умоляю тебя!
— Нет.
— Ну и черт с тобой! — плюнула Жанетта, накинула капюшон и ушла в темноту.
Вскоре появилась Элеонора.
— Что скажешь? — спросил Томас.
— По-моему, она красивая, — уклончиво ответила девушка и нахмурилась. — И еще я боюсь, что завтра в сражении кто-нибудь может схватить тебя за волосы. По-моему, лучше остричь их.
Томас вздрогнул и спросил:
— Хочешь отправиться на юг? Избежать сражения?
Элеонора посмотрела на него с упреком.
— Я женщина лучника, а ты не отправишься на юг. Уилл говорит, что ты чертов болван, — два последних слова она выговорила на ломаном английском, — раз отдал такую еду, но все равно тебя благодарит. А отец Хобб сказал, что завтра утром отслужит мессу и хочет видеть тебя на ней.
Томас достал нож и протянул ей, а потом наклонил голову. Девушка отпилила ему косу и еще несколько прядей и сожгла волосы в костре. Пока она резала, Томас молчал. Он думал об отце Хоббе и мессе. Мессе по погибшим или по тем, кто скоро погибнет, потому что в сырой темноте за лесом приближались французские войска. Дважды англичанам удавалось улизнуть от врага, перейдя считавшиеся непереходимыми реки, но на третий раз им не спастись. Французы наконец поймали их.