У Джейка был кусочек воска, и он пустил его по рядам стрелков, чтобы они натерли луки. В этом не было необходимости, просто хотелось чем-то заняться.
— Откуда ты взял воск? — спросил его Томас.
— Украл, конечно, у одного разини-латника. Наверное, намазывал себе седло.
Беседа перешла в спор, из какого дерева получаются лучшие стрелы. Это был вечный спор, но он убивал время. Все знали, что лучшие стрелы делают из ясеня, но некоторые утверждали, что березовые, грабовые или даже дубовые стрелы летят ничуть не хуже. Ольховые, хотя и тяжелые, были хороши для охоты на оленя, но им требовался тяжелый наконечник, и стреляли ими не с той дистанции, как в бою.
Сэм достал из мешка новую стрелу и показал всем, как искривилось ее древко.
— Наверное, из долбан ой ольхи, — пожаловался он. — Такой хорошо стрелять из-за угла.
— Теперь стрелы делают не так, как раньше, — сказал Уилл Скит, и стрелки усмехнулись, потому что это была его старая песня. — Это точно, — продолжал Уилл. — Нынче одна спешка, и никакого мастерства. Кому оно нужно? Ублюдкам платят за вязанку, вязанки посылают в Лондон, и никто не осматривает стрелы, пока они не попадут к нам, а нам что делать? Только взгляните! — Он взял у Сэма стрелу и покрутил в пальцах. — Это же вовсе не гусиные перья! Это воробьиные! Она никуда не годится, разве что пощекотать себе задницу. — Он швырнул стрелу обратно Сэму. — Нет, настоящий стрелок должен сам делать себе стрелы.
— Раньше я делал, — сказал Томас.
— А теперь что, обленился? — Скит усмехнулся, но усмешка погасла, когда он посмотрел через долину. — Сколько ублюдков, — проворчал он, глядя на собирающихся французов, а когда на изношенный сапог упала капля дождя, состроил гримасу. — Хорошо бы хлынул настоящий дождь и вылил все свои запасы. А то, если будет моросить, когда ублюдки пойдут в атаку, нам придется бежать, потому что луки не будут стрелять.
Элеонора сидела рядом с Томасом и смотрела на дальний холм. Там теперь было солдат не меньше, чем у англичан, а основные силы французского войска только начали прибывать. Холм заполнили конные латники, строясь в конрои. Конрой был основной боевой единицей рыцарей или латников и включал от двенадцати до двадцати человек, но в дружинах больших военачальников численность людей в конрое была гораздо больше. На дальнем холме собралось столько всадников, что некоторым пришлось спуститься по склону, и он в один миг стал разноцветным: на латниках были плащи, расшитые гербами их господ, на конях — цветистые попоны, а французские флаги добавляли синих, красных, желтых и зеленых цветов. И все же, несмотря на все эти цвета, преобладал унылый серый цвет стали. Перед всадниками виднелись красно-зеленые камзолы генуэзских арбалетчиков. Пока их была всего горстка, но к ним присоединялись все новые и новые.
В центре английского войска раздались радостные возгласы, и Томас, шагнув вперед, увидел, что лучники встают на ноги. Первой его мыслью было, что французы пошли в атаку, но всадники не скакали, и стрелы не летели.
— Встать! — вдруг скомандовал Уилл Скит. — На ноги!
— Что такое? — спросил Джейк.
И тут Томас увидел всадников. Не французов, а дюжину англичан, ехавших перед фронтом выстроившегося в ожидании войска; они следили, чтобы не приближаться к вырытым стрелками ямам. Трое из всадников держали знамена, и одно из них было огромным штандартом с лилиями и леопардами в золотом обрамлении.
— Это король, — сказал кто-то, и стрелки Скита грянули приветствия.
Король остановился и заговорил с солдатами в центре линии, потом направился на правый фланг. Его эскорт ехал на крупных жеребцах, а сам король восседал на серой кобыле. На нем был яркий плащ, шлем с короной он повесил на луку седла и ехал с непокрытой головой. Красно-синий с золотом королевский штандарт двигался впереди остальных флагов, за ним везли личный королевский герб с восходящим солнцем, а третьим, вызвавшим самые громкие приветствия, был необычайно длинный вымпел с изображением эссексского огнедышащего дракона. Это был флаг Англии, флаг воинов, сражавшихся против Вильгельма Завоевателя. Теперь его нес потомок Вильгельма, демонстрируя, что это флаг Англии, флаг воинов-англичан, приветствовавших своего короля.
Эдуард остановил лошадь рядом со стрелками Уилла Скита и поднял белый посох, призывая к тишине. Стрелки сняли шлемы, а некоторые опустились на одно колено. Король выглядел еще молодо, его волосы и борода золотились, как восходящее солнце на его штандарте.