Хобелар был гораздо большим, чем простонародный бандит, который традиционно считался достойным людским материалом для пехотных армий. Ему требовалась лошадь, куртка из вываренной кожи, стальной шлем и горжет, пара латных рукавиц, а также меч, нож и копье. В 1330-х годах правительство посчитало, что для содержания одного хобелара потребуется земля дающая доход не менее пятнадцати фунтов в год, что составляло доход крупного фермера. Считалось, что конному лучнику с такими же доспехами нужно столько же. Даже скромный пеший лучник со своим мечом и ножом, луком и колчаном с двумя дюжинами стрел считался человеком стоимостью в два фунта, что ставило его в один ряд с зажиточными крестьянами[87]. Только валлийцы, большинство из которых сражались как конные пикинеры, все еще набирались без разбора, как в более раннюю эпоху. Произошел не столько массовы призыв, сколько создание более многочисленного военного класса, состоящего из мужчин, которые, не обладая социальным положением рыцарей и оруженосцев, приобрели нечто от их дисциплины и способности к войне.
Многое изменилось с тех пор, как Симон де Монфор утверждал, что обучил англичан элементарной строевой подготовке. Эти изменения были частью переворота в отношении англичан к войне, который простирался гораздо дальше, чем набор и развертывание армий. Крупные кампании Эдуарда I и Эдуарда II потребовали огромной бюрократической организации, которая занималась всеми обыденными задачами, необходимыми для поддержания армии в поле: реквизицией транспорта, поставкой, хранением и распределением продовольствия и фуража, содержанием полевых касс и бухгалтерий, перевозкой снаряжения и припасов на телегах по суше и на кораблях, массовым производством стрел и тетив для луков, строительством сборных мостов и осадной артиллерии.
"В годы моей юности, — писал поэт Петрарка (он родился в 1304 году), — англичане считались самой робкой и бездарной из всех рас; но сегодня они — лучшие воины; они уничтожили репутацию французов чередой поразительных побед, и люди, которые когда-то были ниже даже жалких шотландцев, сокрушили королевство Франция огнем и сталью". Хронист Жан Лебель, хотя он был гораздо лучше информирован, чем этот итальянец-эмигрант, и участвовал в походе с английской армии против шотландцев в 1327 году, был поражен не меньше. Англичане не считались годными к войне в 1320-х годах, но к 1350-м годам стали самыми знаменитыми солдатами в Европе. Восприятие отставало от реальности. Еще до великих побед 1340-х и 1350-х годов Ричард де Бери, епископ Даремский, истый англичанин, пришел к выводу, что дни воинской славы Франции прошли[88].
Глава III.
Гасконь
Полоса прибрежной территории шириной не более 50 миль, протянувшаяся от устья реки Шаранта на севере до Пиренеев на юге, была всем, что осталось в 1328 году от великой континентальной Анжуйской державы. Гасконь никогда не была самой высоко ценимой частью великолепного приданого, которое Элеонора Аквитанская принесла Генриху Анжуйскому при их бракосочетании в 1152 году. Пуату было сердцем герцогства Элеоноры, Пуатье — его столицей, а Ла-Рошель — крупным портом. Природные ресурсы Гаскони казались бедными по сравнению с этим. Между двумя крупными приморскими городами Бордо и Байонной простирались унылые болота Ланды, изредка попадались занесенные песком пастбища, скудное население пыталось прокормиться, выращивая просо и разводя свиней. Между этой мрачной пустошью и холмами на востоке лежала плоская, густо заросшая лесом территория, возделанная неравномерными участками, отвоеванными у леса в широких речных долинах, прорезанная несколькими дорогами ужасного качества и постройками бастид[89] и больших монастырей.
Главным источником процветания герцогства и связующим звеном, соединявшим его с Англией на протяжении 350 лет, было вино. До XIII века вино из Бордо было лишь еще одним местным вином. Любимым вином английских королей в XII веке было вино из Пуату, которое доставлялось из Ла-Рошели. В этом они разделяли вкусы своих подданных, так как когда в 1199 году король Иоанн Безземельный попытался ввести максимальные цены на все французские вина, продаваемые в Англии, Пуату занимало почетное первое место, а Бордо не упоминалось вовсе. Поэтому захват французами Пуату и падение Ла-Рошели в 1224 году стало событием особой важности в жизни региона. Это лишило основную страну-импортера вина в Европе основного источника поставок и пошло на пользу Бордо. К началу XIV века из портов Жиронды ежегодно вывозилось более 80.000 тонн вина. По меньшей мере четверть этого объема выгружалась в Англии, что дало повод для жалоб в Парламенте на то, что страна тратит золото, чтобы заплатить за него, и что в нее проникают гасконские купцы и ростовщики. Виноградники Гаскони непрерывно расширялись, чтобы удовлетворить спрос, заполняя местность к югу от Бордо, распространяясь в Антр-Де-Мер (междуречье Гаронны и Дордони) и простираясь по долинам рек во внутренние районы страны[90].
88
Petrarch, Le familiari, XXII:14, ed. V. Rossi, iv (1942), 138; Bel, Chron., i, 155–6; Richard of Bury, Philobiblon, ed. M. Maclagan (1960), 106.
89