Выбрать главу

Оглядываясь назад, можно увидеть, что это общество уже прошло свой апогей развития. В разных провинциях ситуация складывалась по-разному. Пик подъема, возможно, был достигнут уже в 1260-х годах, хотя симптомы экономических изменений стали заметны современникам лишь через много лет после этого. В большей части Франции сельская местность стала не только густонаселенной, но и перенаселенной. Наступление на леса не могло продолжаться без захвата лесных угодий, необходимых для выпаса скота, охоты и выращивания древесины. К концу XIII века расширение посевных площадей остановилось. Но население продолжало расти. Реальная заработная плата сначала снижалась, а затем совсем упала. Рост цен ускорился. Средняя продолжительность жизни, которая никогда не была очень высокой в плохо питавшихся сельских общинах средневековья, упала примерно до двадцати лет. Вначале эти трудности затронули главным образом города и бедноту, а землевладельцы и фермеры-арендаторы процветали. Во время голода 1315–17 годов цены на продовольствие достигли такого пика, какого не было никогда прежде, ни до, ни после. Это был переломный момент. Цены на сельскохозяйственную продукцию начали резко падать в 1320-х годах и не восстановились даже после возвращения голода. Вместе с ними упала и арендная плата. Так началась долгая сельскохозяйственная депрессия XIV века. Доходы аристократов снизились, а в некоторых провинциях упали катастрофически. За крестами, обозначавшими границы каждой общины, в неопрятных лачугах, и наспех возведенных хижинах, выросли общины безземельных бедняков, которые добывали пропитание попрошайничеством и нанимались на работу на поля во время сбора урожая. В 1320 и 1321 годах недовольство этих изгоев и других людей, выброшенных в нищету жизненными обстоятельствами, вылилось в серию локальных восстаний, сопровождавшихся в некоторых местах яростными нападками на церковников и резней евреев. Между 1323 и 1328 годами между землевладельцами и крестьянами западной Фландрии шла беспрецедентная по жестокости гражданская война. Эти события были предвестниками грядущих серьезных проблем.

Некоторые люди просто бежали от своих проблем. Мелкие хозяйства сократились или вовсе исчезли, а их бывшие владельцы перебрались в города. Однако способность городов принять их зависела от хрупкого экономического баланса, который уже начал давать сбои. В течение XII и XIII веков население городов росло даже быстрее, чем население остальной Франции. Большие города расширяли свои границы в ходе последовательных кампаний по строительству стен. Другие, менее величественно обозначавшие свои границы рвами и объединенными фасадами зданий по периметру, добавляли новые улицы, как концентрические кольца вокруг сердцевины древних деревьев, или разрастались в разветвленные пригороды, которые постепенно поглощали окружающие полями. На юге страны крупные бароны и церковные корпорации заложили несколько сотен новых городов (бастид) там, где никогда не было поселений. В старых городах люди теснились в убогих кварталах, где традиционно селились иммигранты, делая их еще более антисанитарными, чем они были раньше, и еще более усугубляя трудности с их снабжением. Легко недооценить, насколько велики были эти трудности в эпоху, когда перевозка больших объемов грузов по суше требовала огромных усилий, если это вообще было возможно. Типичный провинциальный город с населением около 3.000 человек потреблял более 1.000 тонн зерна в год, для выращивания которого требовалось около 8.000 акров земли. Более крупные города не могли надеяться прокормить себя за счет собственных прилегающих сельских районов и зависели от провизии, доставляемой со значительного расстояния. Фландрия, наиболее урбанизированный регион Франции, зависела от поставок продовольствия по дорогам и рекам, выходящим далеко за пределы провинции на север Франции, в Эно, Брабант и Рейнланд. Париж обеспечивала корпорация привилегированных оптовых торговцев, Парижской Ганзой речных купцов, которая по королевскому указу имела право контролировать торговые перевозки по всей долине Сены от Ножана до моря, а также по большей части долины Уазы[8]. Это было чудо коммерческой организации, но этого было недостаточно. Первое предупреждение прозвучало во время голода 1305 года, когда булочникам Парижа пришлось заколотить свои лавки от толпы. Затем последовали голод 1315–17 годов и эпидемии 1320-х и 1330-х годов. Некоторые северные города потеряли десятую часть своего населения от чумы. Во Фландрии уровень смертности был выше. Чем выше была плотность населения, тем сильнее было бедствие. Периге, который был одним из самых густонаселенных городов южной Франции, потерял треть своих жителей во время голода 1330-х годов. Война стала еще одним бедствием, дополнившим несчастье этих мест. Они были гораздо более уязвимы для нее, чем за столетие до этого. Их разросшиеся пригороды могли быть разрушены своими армиями или сожжены вражескими. Блокада дороги или реки могло означать голод в течение нескольких недель; сожженный урожай — голод в течение большей части года[9].

вернуться

8

G. Duby, (1962), 223–4; Pirenne, i, 263; Fourquin, 106–7.

вернуться

9

H. van Werveke, 'La famine de l'an 1316 en Flandre', xli (1959), 5–14; H. S. Lucas, 'The Great European Famine of 1315, 1316, and 1317', v (1930), 343–77; Desportes, 209–11; Higounet-Nadal, 144–5.