Некоторые обедневшие местные дворяне отказались от верности королю Франции и присоединились к грабежу. Один из них, местный рыцарь по имени Филипп де Ла Шез, вызвал еще больший хаос, чем англичане. Этот человек набрал банду примерно из 200 человек, включая мелких дворян региона, бретонских солдат удачи и мелких преступников, с которыми он захватил замок Френе-ле-Виконт в провинции Мэн и терроризировал окрестности так же, как это делали англичане в нескольких милях от него. Когда через несколько недель его гарнизон взбунтовался и захватил Френе, Филипп объединился с английскими налетчиками. Вместе они захватили замок Силле-ле-Гийом, расположенный к западу от Ле-Мана, ночной эскаладой и начали ежедневные набеги заново. Владелец замка, который был частично парализован из-за ран, полученных при Пуатье, был схвачен в своей постели и связанным доставлен в штаб Роберта Ноллиса в Гравеле на востоке Бретани. Почему такие люди, как Филипп де Ла Шез, действовали так, как они действовали? Местная политика и старые склоки обычно играли в этом свою роль. У Филиппа была давняя вражда с виконтессой Бомон, которая была владелицей Френе и сюзереном Силле. Но самосохранение имело не меньшее значение. Война разорила людей из сословия Филиппа, их владения пострадали от мародеров, и они стали грабить сами. А кому они должны были быть преданы? Королю, плененному врагом? Дофину, который был бессилен их защитить? Подобно Эдуарду III, они спрашивали себя, кто представляет сейчас Францию. Карьера Филиппа де Ла Шез внезапно закончилась летом следующего года, когда он был схвачен офицерами Дофина около Тура и повешен а его банда рассеялась[444]. Но было еще много таких же, как он, которые помогали англичанам в их продвижении. В течение нескольких месяцев после вторжения широкая полоса территории от Анжера до Кана была усеяна английскими, бретонскими и наваррскими гарнизонами. Легкое богатство, нажитое захватчиками, стало широко известно в Англии, и зимой полчища новых искателей приключений отправились в западную Францию, чтобы получить свою долю добычи, пока она еще оставалась. Они беспорядочными группами толпились на улицах Саутгемптона и других портов южной Англии в ожидании кораблей, которые должны были доставить их в землю обетованную. Эдуард III поощрял их стремление. Он выделил им субсидии на покупку снаряжения и выплату авансов их людям. Он реквизировал корабли, чтобы доставить их в Барфлер, Шербур, Брест или Ванн. Затем он оставил их зарабатывать и оплачивать свои расходы по своему усмотрению[445].
Дофин и его министры были бессильными зрителями этих событий. Все их усилия были сосредоточены на том, чтобы удержать англичан и их союзников подальше от долины Сены и дороги на Париж. Гарнизон Понт-Одеме, который был единственной значительной вражеской силой к востоку от Кана, был осажден французскими войсками и ушел за выкуп в начале декабря 1356 года. Сменявшие друг друга королевские лейтенанты в Кане ставили своей задачей удерживать линию реки Орн против захватчиков с запада. Но им на каждом шагу мешала нехватка денег, и их быстро обошли вражеские войска, продвигавшиеся в Анжу и Мэн. Насколько можно судить, для финансирования своих операций им приходилось полностью полагаться на местные источники дохода. Это означало, в основном, поступления от налогов, утвержденных Штатами Нормандии летом, до катастрофы при Пуатье. В нынешних условиях эти налоги было крайне трудно собрать. Даже когда их удавалось собрать, их приходилось вырывать из рук местных жителей, которые возмущались тем, что их тратят в соседнем городе, не говоря уже о другой провинции. Чтобы получить деньги с виконта Фалеза, лейтенанту, тогда еще Амори де Мелёну, пришлось вызвать его в Кан и держать там, пока отряд солдат был отправлен в Фалез, чтобы порыться в его казне. В результате подобных проблем представители Дофина в Нижней Нормандии так и не смогли распорядиться сколько-нибудь значительными силами. В лучшем случае им удавалось найти от 600 до 800 человек для эпизодических полевых операций.
444
Doc. Maine, 93–6; Rec. doc. Poitou, iii, 251–4; AN JJ89/127; Martin de Bois-Gautier, 'Vita Mariae de Malliaco', 738.