Кампании графа Ланкастера на юго-западе значительно расширили границы герцогства Аквитания на востоке и севере. Гарнизоны английского короля теперь удерживали долину Гаронны до Эгийона, Дордони до Лалинда и Адура до Сен-Севера. Они также контролировали большую часть северного побережья Жиронды. Эти регионы находились под более или менее эффективным управлением офицеров Эдуарда III или его главных вассалов. За их пределами правительство Эдуарда III контролировало территорию, простиравшуюся полосами и участками через Сентонж, Ажене и южный Перигор. Но официальной границы нигде не было, и никто не имел точного представления о том, насколько обширным было герцогство. В 1354 году, накануне важной дипломатической конференции, министры Эдуарда III в Вестминстере признались, что не знают, где проходят границы территории короля, и даже включают ли они Ангумуа или Керси. Два года спустя, когда они задумали провести еще одну конференцию, пришлось послать эксперта в Бордо, чтобы выяснить это[65]. На практике фактическое владение было законом, и это было все, что имело значение для офицеров короля на месте. Но было мало регионов, в которых им не приходилось бороться за преимущество с представителями короля Франции. В 1347 году французы все еще удерживали Мас д'Ажене и Марманд посреди английских гарнизонов долины Гаронны. В долине Дордони между Бордо и Бержераком все еще оставались французские опорные пункты, включая важный город с мостом через реку Сент-Фуа. У каждой стороны были друзья и союзники на территории, номинально контролируемой другой стороной. В событиях на юго-западе участвовали небольшие группами людей, противостоящих друг другу на небольших расстояниях, и война шла по собственной логике, обусловленной местными интересами и местным соперничеством, на которые почти не влияли интересы и цели правительств.
Главным представителем английского короля в герцогстве был сенешаль, который отвечал за все управление и оборону герцогства. Он был значительной фигурой, обладал широкими полномочиями карать и миловать, которые, из-за удаленности от Вестминстера и медлительности коммуникаций, контролировались правительством лишь номинально. Его значимость отражалась в его жаловании, которое составляло 500 фунтов стерлингов в год и было одним из самых высоких на службе короны[66]. После череды коротких и неудовлетворительных назначений сэр Джон Чеверстон занимал эту должность большую часть 1350-х годов. Он был очень типичен для тех, кто служил сенешалем в Гаскони: рыцарь незнатного происхождения, не имевший большого значения в своей стране, но компетентный администратор, энергичный солдат и умелый манипулятор ревнивой и жестокой знати юго-запада и горстки привилегированных городов, от которых всегда зависело выживание английского герцогства. Другими главными должностными лицами гасконского правительства были коннетабль Бордо, отвечавший за финансы, и мэр Бордо, руководивший делами главного города герцогства. Все эти крупные чиновники в этот период назначались королем Англии, и все они были англичанами. Тем не менее, правительство Гаскони не было правительством англичан. Оно было в подавляющем большинстве гасконским. Его стабильность зависела главным образом от двух крупных городов герцогства, Бордо и Байонны, и от двух десятков знатных гасконских семей, чьи вассалы и родственники были распределены по всему герцогству. Сенешалю требовалось, и в любом случае это было разумно, консультироваться с Советом Гаскони, в котором были представлены многие из них. Под горсткой чиновников, которые обращались друг с другом на английском языке, вели переписку с министрами короля на латыни, содержали адвокатов в Вестминстере и готовили для себя гробницы в церквях в английских провинций, находилась масса мелких служащих: судьи, чиновники, прево и нотариусы, командиры гарнизонов. Для большинства гасконцев они были лицом правительства. Один или два из них могли быть англичанами, которые, как и долго служивший сенешаль Ландов Томас Хэмптон, сделали свою карьеру в этом регионе. Но почти все они были местными жителями.
После долгого периода, когда сенешалю приходилось отбиваться от крупных французских армий с горсткой солдат из гарнизонов и практически без полевой армии, оборона герцогства была полностью реорганизована в конце 1340-х годов графом Ланкастером и рядом его офицеров, оставшихся там после возвращения графа в Англию. Была предпринята целенаправленная попытка избежать привязки чрезмерного количества людей к гарнизонным обязанностям в фиксированных местах, многие из которых находились далеко от реальной угрозы. Во время опасности небольшие мобильные полевые войска набирались по первому требованию для выполнения конкретных военных задач: защиты замка, осады, рейда. Они служили ограниченное время, редко более двух месяцев, а затем расформировывались. Некоторые из этих людей были набраны из постоянных гарнизонов. Большинство из них принадлежали к свитам гасконских баронов, набранных из Борделе, Базаде и Ландов. Их отряды были совершенно не похожи на свиты, с которыми гасконская знать традиционно отправлялась на войну, — большие и бесформенные полчища вооруженных людей, обычно сражавшихся в пешем строю. Типичный отряд насчитывал от десяти до шестидесяти человек. Обычно он полностью состоял из кавалеристов и конной пехоты. Подобно дружинам, сражавшимся в английских армиях, они с опытом приобретали храбрость и дисциплину, сражающихся вместе соратников. Общий военный потенциал герцогства можно только предполагать. Сохранившиеся частичные записи позволяют предположить, что оперативные группы могли насчитывать от шестидесяти человек в одном-двух отрядах до тысячи человек в нескольких десятках[67]. Но для крупных военных операций, несомненно, можно было собрать более крупные силы, поскольку для набора войск требовалось больше времени с большей географической территории. В 1352 году дворяне герцогства поставили чуть менее 3.800 человек для службы под началом графа Стаффорда, в дополнение к тем, кого Стаффорд привез с собой из Англии. В их число входили:
67
Fowler (1964), 59–60; Fowler (1969), 73–4; Capra (1975), 274–99. Лучшими документально подтвержденными примерами являются PRO E101/167/10, fols. 20–22 (операции в апреле-мае 1348 года); PRO E101/ 170/20, fols. 51–52, 54, 55, 64vo, 81 (освобождение Монкюка, июль 1352 года); Capra (1962), 204–10 (рельеф Эгийона, июнь 1354 года); PRO E101/168/12 (76, 78, 84), E101/169/1 (14, 16, 21–2, 27, 29, 30, 33, 38, 49, 55, 59, 77), E101/169/2 (14, 60), E101/169/3 (7, 8, 12, 13, 19) (операции против графа Арманьяка и маршала де Клермона, лето 1355 года).