Пуату понес почти такой же ущерб, как и Периге, от действий единственного гарнизона в Люзиньяне — мрачная иллюстрация того, на что способны небольшие, но организованные банды людей. Люзиньян был мощной крепостью XII века, расположенной на мысе над рекой Вонна, в двенадцати милях от Пуатье. Он был занята графом Ланкастером в сентябре 1346 года во время его знаменитого набега на провинцию. Когда граф удалился, он оставил там гарнизон под командованием известного дворянина из Борделе, Бертрана де Монферрана и двух его братьев. Бертран командовал 500 человек в военное время и 300 во время перемирия, за что получал единовременное вознаграждение из Казначейства Вестминстера. Многие из его солдат, особенно среди пехоты, были набраны из нового преступного мира военных наемников: неудачников и изгоев, преступников и беглецов от правосудия, обедневших авантюристов из других частей Франции или из иностранных государств, а также местных жителей из города Люзиньян и его окрестностей, которые присоединялись к насилию ради доли в награбленном или для продолжения своих частных распрей с соседями. Гийом Певрие из Кон-сюр-Луар в Ниверне разыскивался за два убийства, подлог и множество краж, когда поступил на службу в гарнизон Люзиньяна. У него были аналоги почти в каждом англо-гасконском гарнизоне, действовавшем за пределами герцогства. Монах-отступник и оруженосец без гроша в кармане из Оверни, компаньоны по оружию, нанимавшиеся к одному командиру гарнизона за другим; подросток из Нормандии, который вступил на "дурной путь и последовал за большими компаниями", и отец которого так сильно избил его по ушам, что тот умер: записи французской королевской канцелярии и Парламента заполнены мутными и обычно короткими жизнями таких людей[75].
В период с 1346 по 1350 год гарнизон Люзиньяна разорил пятьдесят два прихода, разрушил десять монастырей и совершал опустошительные набеги на города и замки юго-западного Пуату. Во время одного из рейдов он также захватил замок Фей, расположенный к югу от Сен-Мешена, расширив свои владения до долины Севра. Представители французского короля мало что могли сделать, чтобы остановить их. Пуатье, столица провинции, была приведена в состояние постоянной боевой готовности. Гарнизоны были размещены в Ниоре, Сен-Мешен, Партене и Монтрей-Боннин. Всякая торговля с врагом была запрещена в надежде уничтожить рынок сбыта награбленных товаров. В мае 1347 года была даже предпринята попытка неожиданно взять замок штурмом, но атакующие войска попали в засаду на подходе и отступили в унизительном беспорядке[76].
Когда в сентябре 1347 года было заключено перемирие в Кале, консулы Периге, как и многих других городов Франции, получили в свое распоряжение копию договора. Но вскоре они обнаружили, что перемирие практически не изменило их положение. Когда англичане сократили численность и размер гарнизонов, находившихся на их жаловании, как они обычно делали во время перемирия, лишних солдат отпустили скитаться по региону с возможностью присоединиться к любому независимому капитану, который мог предложить им работу. Гарнизон Люзиньяна, хотя и находился на жаловании у английского короля, продолжал действовать, как будто никакого перемирия не было. Французы пытались сдерживать набеги, держа в приграничных провинциях небольшие мобильные полевые войска, которые действовали по принципу пожаротушения, когда и где это было необходимо. Эта система была очень похожа на ту, которой пользовались английские сенешали Гаскони после реформ графа Ланкастера или хранители границ, действовавшие в пограничных районах Шотландии. Эти войска, численность которых редко превышала несколько сотен человек, набирались из приближенных и клиентов королевского капитана в регионе, из королевских гарнизонов под его командованием и иногда из жителей крупных городов. Они были малочисленны. Например, местный капитан Тибо де Барбазан должен был поддерживать мир между 1348 и 1352 годами на всей восточной границе между долинами Гаронны и Адура, с кавалерией в 300 или 400 человек, базирующейся в Кондоме, и двенадцатью гарнизонами, разбросанными по региону. В начале 1350-х годов беарнскому дворянину Бертрану д'Эспань пришлось защищать всю границу в Керси и южный Перигор по той же схеме. Но они явно не справлялись с масштабами и дальностью гасконских набегов[77].
Корень проблемы, как всегда, заключался в нехватке денег и традиционном недоверии провинциальных общин Франции к центральному правительству и его чиновникам. Налогоплательщики, как известно, по-прежнему неохотно платили налоги во время перемирия, каким бы хрупким ни был мир. Когда в начале 1348 года общинам Тулузена было приказано направить своих представителей для обсуждения военного налогообложения с уполномоченными короля, жители Виллелонг (одного из налоговых округов провинции) выразили горячую поддержку делу короля и проголосовали за выделение достаточной суммы денег для его поддержки. Но условия были таковы, что первый взнос должен был храниться у заинтересованных сторон и должен быть выдан военным казначеям только после того, как текущее перемирие провалится. Если король заключал новое перемирие или продлевал старое, сбор денег должен был немедленно прекратиться[78]. Такое отношение начало исчезать на севере Франции, где традиции королевского правления были более древними, а люди привыкали к состоянию постоянной войны. Но провинции юго-запада, с их давним недоверием к государственным органам, упорно держались за древнее предубеждение, что военные налоги предназначены для ведения войн, а не для подготовки к ним. Это исключительно затрудняло ведение оборонительной войны против разрозненных банд, которые могли выбирать время и место для нарушения перемирия. Организованное сопротивление было запоздалым и неэффективным. Французские командиры могли исправить положение только путем проведения крупных полевых операций, призванных предотвратить предприятия англичан до их начала или нанести ответный удар с подавляющей силой после их завершения. Перемирия XIV века были хрупкими и реакция одной из сторон на действия другой, обычно в конце концов разрушала их.
75
PRO C61/60, mm. 34, 31d; E372/207, m. 53 [Stretle]. Набор: Rec. doc. Poitou, ii, 394, 412–4, iii, 1–3, 150; AN X2a 5, fol. 213; AN JJ 78/35, 79A/46.
76
'Chron. Maillezais', 167; Rec. doc. Poitou, iii, 150 (Фей). Пуатье: Ord., iv, 168–70. Ниор: Journ. Trés., no. 1890. Сен-Мешен: AN J400/54; Rec. doc. Poitou, ii, 392–3. Партене: 'Lettres d'état', nos. 428, 528. Монтрей-Боннин: BN Fr. n.a. 7413, fols. 533–533vo. Торговля: Rec. doc. Poitou, iii, 7–8, 150–1. Засада: Oxford, MS Bodley 462, fol. 33vo.
77
Периге: Inv. AC Périgueux, 80. Thibault: BN PO 187 [Barbazan 5, 6, 10]; BN Fr. 32510, fols. 225–225vo. Бертран: BN Clair. 43/3239, 3241, 3243.