Выбрать главу

Англичане заявили о своей победе, на что, возможно, имели право. Но это была горькая победа, купленная дорогой ценой. По общему мнению, потери англичан были ужасны, и Фруассар, возможно, был прав, говоря, что собственный корабль Эдуарда III был так сильно поврежден, что почти затонул. Более того, сражение не смогло устранить угрозу английскому судоходству. Не все кастильские корабли были захвачены, некоторым из них удалось сбежать в сумерках, а другие, которые находились дальше в море и ждали момента, чтобы поучаствовать к битве, тоже ускользнули. В следующие несколько дней эти корабли объединились с несколькими французскими судами из портов Нормандии и Пикардии. В течение нескольких недель они находились у восточного побережья Англии, а затем ушли на север, чтобы провести еще одну зиму в Слейсе. Само присутствие кастильцев в северных водах в течение еще одного года продолжало наносить неизмеримый ущерб торговле Англии. Англичанам пришлось ввести систему конвоев для торговых судов, пересекающих Северное море. Ежегодный винный флот, который в октябре отправлялся из Плимута в Бордо, должен был быть обеспечен большим количеством солдат и эскортом кораблей, оснащенных для войны. Подобные меры были дорогостоящими и экономически обременительными, так как приходилось использовать дополнительные суда не несшие полезную нагрузку и все это приводило к длительным задержкам. Плата за конвои (которая шла на аренду военных кораблей и оплату солдат) была высокой. Небезопасность атлантических морских путей и расходы на оборону стали основной причиной резкого падения торговли гасконским вином в эти годы и соответствующего роста стоимости вина в Англии. Через шесть месяцев после битвы при Уинчелси Ла-Манш все еще был закрыт для английского судоходства вражескими кораблями, курсировавшими у берегов Англии. Когда в апреле 1351 года Эндрю Оффорд, один из главных канцеляристов Эдуарда III, попытался переправиться из Дувра в Кале, чтобы встретить послов графа Фландрии, он не нашел желающих перевести его. Оффорд приказал мэру и бальи Дувра, а также лейтенанту-констеблю замка предоставить ему корабль и команду. Они ответили, что не сделают этого, "даже если здесь будет сам король". В итоге Оффорд добрался до Кале на вёсельной лодке[120].

* * *

22 августа 1350 года король Франции Филипп VI умер в бенедиктинском аббатстве Куломб в долине реки Эвр. Жалкий конец его царствования был омрачен чумой, раздорами и поражениями. Можно лишь сказать, что еще худшее ожидало его преемника. В возрасте тридцати одного года, когда он вступил на престол, Иоанн герцог Нормандский был человеком впечатляющей внешности, но довольно хрупкого здоровья. На публике он выглядел так, как люди ожидали от короля. Он был любезным, эффектным, компетентным рыцарем и отличался отменной храбростью, о чем могут свидетельствовать те, кто видел его на поле битвы при Пуатье. Но как правитель он был человеком ограниченного ума и посредственных талантов. Новый король унаследовал большинство недостатков своего отца и лишь немногие его достоинства. Хотя он не был скрытным и не участвовал в заговорах, как Филипп VI, он проявлял большинство других симптомов хронической и привычной неуверенности своей семьи. Иоанн был крайне подозрителен к потенциальным врагам и неустанно ненавидел реальных. Он был упрям и вспыльчив, не обладая отцовской проницательностью в оценке людей. В суждении Фруассара о нем было много правды: он слишком быстро составлял мнение и слишком долго его придерживался[121]. Однако в кризисные моменты своего правления, когда не было возможности руководствоваться правилами или традициями, Иоанн мог быть удивительно импульсивным и непоследовательным. Он наносил страшные удары по тем, кто, по его мнению, действовал против него. Он позволял кратковременным приступам горечи и негодования брать под контроль политику на короткие, но катастрофические периоды, прежде чем возвращался к более взвешенной оценке своих проблем. О дискуссиях в окружении короля почти ничего не известно, кроме того, что можно вывести из произошедших событий. Но кажется очевидным, что Иоанна привлекали сильные характеры. Его собственная, более податливая личность была легко подавляема искусными болтунами и расчетливыми друзьями. Они навязывали ему свое мнение с решимостью людей, которые чувствовали над королем превосходство. Это, несомненно, было одной из причин внезапных поворотов французской политики в 1350-х годах, когда решения принимались под влиянием фракций и коалиций в королевском Совете.

вернуться

120

CFR 1347–58, 252; Foed., iii, 206, 210. Винные флоты: PRO C61/62, m. 2; Delpit, Coll. gen., 76; James, 20. Оффорд: PRO E101/313/7.

вернуться

121

Froissart, Chron., iv, 176.