В середине апреля 1354 года, через несколько дней после заключения договора в Гине, французский король созвал на ассамблею главных дворян и представителей городов королевства, которая должна была собраться примерно в конце мая. Неизвестно, что им было сказано и что они посоветовали, но король, вероятно, был с ними не более откровенен, чем Эдуард III с Парламентом. Извилины французской политики окутаны смущенным и заговорщицким молчанием. Однако к концу лета неприятие договора резко усилилось. В августе в королевском Совете произошел решительный сдвиг, но известным осталось лишь его публичное проявление. Жан, граф д'Аркур, и его брат и дядя, которые были главными сторонниками Карла Наваррского среди знати Нормандии, прибыли заключить мир с королем. Они, очевидно, рассказали ему всю историю планирования убийства коннетабля и обвинили в этом нескольких ближайших советников короля. Среди них были люди, которые принимали самое непосредственное участие в консультировании короля и в переговорах по договорам в Манте и Гине. Согласно более или менее правдивым сплетням при дворе, Роберт де Лоррис заранее знал о заговоре против коннетабля. Он также рассказал Карлу Наваррскому о том, как проходил Совет короля после того, как это произошло. Роберт бежал в Авиньон через несколько дней после разоблачения Аркурами и укрылся при папском дворе. Ги Булонского, вероятно, обвиняли не более чем в чрезмерном потворстве королю Наварры и его сторонникам, но он тоже с позором удалился от двора примерно в конце августа и через несколько дней после этого отправился в Авиньон. Роберт Ле Кок не был ни в чем обвинен, но он, как никто другой, был тесно связан с дипломатией последних шести месяцев и покинул королевский Совет примерно в то же время. Вероятно, он был уволен. В ходе последовавшей реакции король Франции, похоже, пришел к выводу, что и Мантский договор с Карлом Наваррским, и договор в Гине с Эдуардом III были делом рук интриганов-изменников, действовавших против его интересов. Его мнению потворствовали оставшиеся члены королевского Совета. Среди них было несколько человек, участвовавших в подготовке обоих договоров, но никто из них не пожелал признать свою роль в этом. В какой-то момент осени, вероятно, в начале сентября, король и его советники тайно решили отказаться от обоих договоров[229].
Пока эти перемены происходили в Париже, огромное английское посольство начало по частям отправляться в Авиньон. Майкл Нортбург отправился с первой группой и большим количеством вещей и багажа 29 августа 1354 года. Четыре высокопоставленных члена Совета Эдуарда III в Бордо прибыли прямо из Гаскони, включая сеньора д'Альбре. 4 октября 1354 года епископ Бейтман последовал на континент со следующей партией. Последними уехали самые важные послы — герцог Ланкастер и граф Арундел. 31 октября 1354 года королевский Совет собрался в часовне Вестминстерского дворца, чтобы выработать свои инструкции. Двум дворянам было велено сообщить Папе, что Эдуард III откажется от своих притязаний на корону Франции при условии, что договор, который его представители заключили в Гине, будет подтвержден и что будут достигнуты удовлетворительные договоренности о точных границах территории, которую французы должны были уступить. Это, очевидно, считалось единственным потенциальным источником разногласий. Некоторое беспокойство вызывали провинции Ангумуа и Керси, которые не были специально упомянуты в Гине и, по одной из точек зрения, могли находиться за пределами старого герцогства Аквитания. Поскольку эти провинции были важны для обороны герцогства, послы должны были настойчиво добиваться их включения в число уступаемых территорий, но не настолько сильно, чтобы поставить под угрозу весь договор. Они также должны были претендовать на Нормандию, но только, похоже, с целью отказаться от нее в обмен на уступки в других местах. В крайнем случае, если они не смогут договориться с французскими послами о точных границах уступаемых территорий, они должны были оставить их на усмотрение Папы. Эдуард III стремился закрепить свои преимущества. По возможности, все дела должны были быть завершены к апрелю 1355 года. В последнюю неделю ноября 1354 года Ланкастер и Арундел пересекли Ла-Манш и высадились в Кале в сопровождении солдат, слуг и клерков, всего 500 всадников, в дополнение к эскорту, посланному королем Франции, чтобы проследить за соблюдением их безопасного проезда. По мере того, как они продвигались в Авиньон через всю Францию, политическая ситуация менялась[230].
229
Gr. chron., i, 46–7; Lescot, Chron., 94–5; Cazelles (1982), 166. Aссамблея: 'Extr. journ. Trés.', no. 209.
230
Foed., iii, 283–5, 289; PRO E372/200, m. 37 [Нортбург]; E101/313/21; E403/374, m. 19; CCR 1354–60, 83–4. Инструкции: Bock, 'Documents', 94–6, 96. Посольство: PRO E101/171/3, fol. 33; E403/377, m. 8; Bock, 'Documents', 96–7.