Однако настоящее усиление налогового гнета в Лангедоке, как и на севере, произошло осенью 1369 года после первых военных кампаний. В сентябре — ноябре, в течение шести недель, в Каркассоне, а затем в Тулузе, последовательно заседали Генеральные Штаты Лангедока. Результатом стало согласие на предоставление 430.000 франков, выплачиваемых в течение одного года, что стало крупнейшей субсидией, когда-либо предоставленной Генеральными Штатами Лангедока, которая должна была быть собрана за счет косвенных налогов на продажу вина и молаж. Изначально предполагалось, что эта субсидия заменит сбор налога с продаж (в Лангедоке он оценивался в 200.000 франков) с добавлением 230.000 франков на военные нужды. Схема была несколько похожа на ту, что была принята для Лангедойля на ассамблее в Руане в августе, и она столкнулась с теми же трудностями, когда ее попытались ввести в действие. Сборщики сообщили, что нововведенные налоги не соберут и половины запланированной суммы. В феврале 1370 года Генеральные Штаты Лангедока были вынуждены вновь собраться в Тулузе, чтобы пересмотреть условия введения налога. Они отменили молаж, увеличили ставку налога на продажу вина и разрешили ввести фуаж по высокой ставке в три франка с домохозяйства. Для одного крупного города, Монпелье, эти налоги представляли собой сумму в шесть раз больше той, которую город платил имея гораздо большую численность населения в 1328 году до начала войны, и в три раза больше, той которую платил в 1348 году, когда война была еще в самом начале[86].
По своему масштабу и постоянству эти нововведения представляли собой исторически беспрецедентное бремя налогообложения как на севере, так и на юге. Более того, во многих частях Франции введение новых налогов дополнялось практикой взимания местных и временных дополнительных налогов, обычно с санкции местных ассамблей, для финансирования конкретных военных операций, важных для региона, таких как осада близлежащей крепости или защита от местной компании рутьеров. Поэтому основные театры военных действий, в частности Нижняя Нормандия и, позднее, Овернь, платили гораздо больше налогов, чем другие, а также несли основную тяжесть от военного ущерба. Так как большинство финансовых документов того времени не сохранилось, то доход от военных налогов можно оценить лишь очень приблизительно. В 1372 году совокупные поступления от налога с продаж, габеля и фуажа в Лангедойле оценивались королевским Советом примерно в 1.640.000 ливров. В Лангедоке, где ставки налогов изменялись из года в год, доход от всех прямых и косвенных налогов, кроме габеля, в 1370 году оценивался в 430.000 франков. Это предполагает фуаж в размере трех франков за год, что было меньше, чем обычно удавалось получить герцогу Анжуйскому. Даже если учесть извечный оптимизм подобных оценок, эти цифры позволяют предположить, что общий доход от общего налогообложения составил не менее 2.000.000 ливров, или 400.000 фунтов стерлингов. При этом не учитываются ни налоги на духовенство, которые согласовывались с Папой Римским и собирались отдельно, ни чрезвычайные налоги, утверждаемые местными ассамблеями для конкретных целей[87].
86
Douze comptes d'Albi, i, 132, 133, 139 (nos. 494, 518, 702, 704); BN Lat. 9175, fols. 130–149, esp. fols. 135vo–136; Arch. Montpellier, ii, no. 923; *Hist. gén. Lang., x, 1415–17; Arch. Montpellier, i, no. 3920; Henneman (1976), 261–4.
87
*Rey (1965), i, 371–7 и Ord., v, 541 (Arts. 18–22), проанализированы в Rey, op. cit., i, 36–9.