Дяди и министры французского короля отказались ждать, чтобы выслушать "здравые и скорые" идеи Бенедикта XIII. Опираясь на поддержку кардиналов, они решили навязать ему свою волю. 2 февраля 1395 года в Париже открылся собор французской церкви, чтобы посоветовать королю, как положить конец расколу. Присутствовало более ста представителей высшего духовенства и ведущих университетов Франции. Понятно, что настроения с самого начала разделились. Даже среди представителей университетов было значительное меньшинство, обеспокоенное последствиями того, что светские власти будут определять то, что в конечном итоге было вопросом канонического права. Но дяди короля были полны решимости получить нужный им совет. Заседания проходили в церкви Сент-Шапель королевского дворца на острове Сите, на них присутствовали канцлер Франции и множество королевских советников. Они и добились избрания президентом собора Симона де Крамо, умного и светского епископа Пуатье. Симон был известным оратором и организатором, который быстро становился одной из самых влиятельных фигур в Совете Карла VI. Он прекрасно знал, чего от него ждут и манипулировал процедурой собора, тщательно выбирая ораторов, прерывая дебаты, когда они грозили перейти в нежелательную форму, и оттесняя на второй план несогласных. После двух недель такой деятельности собравшиеся церковники признали Путь силы нецелесообразным с военной и политической точек зрения и большинством голосов высказались за Путь отречения. Было решено отправить в Авиньон самое внушительное посольство с устрашающей свитой солдат и сопровождающих. В нем должны были принять участие герцоги Беррийский, Бургундский и Орлеанский, а сопровождать их должна была отдельная делегация из Парижского Университета. Им было поручено ознакомить Бенедикта XIII с решением собора и призвать его к отречению от престола, как только аналогичное обязательство будет получено от его соперника. Министры французского короля не преуменьшали связанные с этим трудности, так как потребовалось бы соглашение между государствами Европы, включая те, которые поддерживали Папу в Риме. Логика их позиции не была прописана, но должна была быть достаточно ясной для современников. В случае (весьма вероятном), если ни один из Пап не будет сотрудничать, главные государства Европы должны были быть убеждены в том, что им следует отказаться от повиновения обоим претендентам. В конечном итоге, как признал Симон де Крамо в своей речи на соборе, вероятно, придется заставить обоих покинуть свои места[1127].
Принятие Францией Пути отречения было крайне нежелательным событием с точки зрения Людовика Орлеанского. Это привело к перевороту в политике Франции по отношению к Италии, которая имела важные последствия для интриг группировки в отеле Сен-Поль. Все итальянские планы Людовика в конечном итоге зависели от тесного союза с его тестем, Джан Галеаццо Висконти из Милана. Все изменилось с отказом от Пути силы, поскольку это означало, что Джан Галеаццо перестал быть незаменимым соратником. В то же время при дворе набирали силу враги Людовика. Главной среди них была 25-летняя королева Изабелла Баварская. Вынужденная из-за болезни мужа самостоятельно вести борьбу с группировкой из отеля Сен-Поль, Изабелла становилась силой, с которой приходилось считаться. Она разделяла враждебное отношение своих родственников Виттельсбахов к Джан Галеаццо. Ее возмущали амбиции деверя и его супруги Валентины Висконти, а также показное предпочтение, которое король отдавал Валентине во время приступов безумия. Возможно, она также разделяла широко распространенные предрассудки, которые обвиняли герцогскую пару в его болезни.
1127
Chron. r. St.-Denis, ii, 218–44; Vet. script. ampl. coll., vii, 438–58, esp. 449; Kaminsky, 124–34; Cramaud, De substraccione, 231–2.