Таким образом, шестидесятилетняя война закончилась безрезультатно. Не было достигнуто никакого соглашения ни о территориях, ни о оммаже, ни даже о притязаниях Англии на корону Франции. Ни один из главных вопросов, разделявших Англию и Францию со времен Филиппа IV Красивого и Эдуарда I, не был разрешен. При французском дворе результат был воспринят с большим удовлетворением. Герцог Бургундский отметил это событие роскошным пиром в отеле д'Артуа. Три дня спустя, 12 марта 1396 года, Ричард II был обручен по доверенности с Изабеллой на церемонии в Сент-Шапель, которую проводил великий апостол Пути отречения Симон де Крамо. Принцесса, которой не исполнилось еще и семи лет, сразу же стала называться в соответствии с французским придворным этикетом королевой Англии. В Париже царило радостное и оптимистичное настроение. Люди говорили, что война, которая была спровоцирована браком Изабеллы Французской с прадедом Ричарда II Эдуардом II, теперь будет закрыта его браком с другой Изабеллой. Тем более, добавляли они, что англичане не получат от этой сделки ни дюйма французской территории[1138].
Большой вопрос заключался в том, сможет ли Ричард II увлечь за собой английское политическое сообщество, когда этот факт будет оценен. Король не ожидал, что перемирие будет популярным. Он отозвал Джона Гонта из Гаскони в конце 1395 года, по крайней мере, частично для того, чтобы укрепить свои политические позиции. Он даже вынашивал идею обратиться за французской военной помощью для подавления восстания в Англии. Министры Карла VI, которые были хорошо информированы об английской политике в этот период, были обеспокоены. Они отправили своих послов, сопровождаемых грозной фигурой Роберта Отшельника, чтобы вразумить герцога Глостера, которого они правильно определили как самого опасного из раскольников. Глостер принял гостя с холодной вежливостью в своем поместье Плеши в Эссексе и выслушивал его эмоциональные речи в течение двух полных дней. Но он оставался таким же воинственным, как и прежде. Роберт, заметил он, может иметь доступ к ушам королей и принцев в обеих странах, но ему, Глостеру, лучше не прислушиваться к его советам в столь важном деле. Он винил своих братьев Ланкастера и Йорка в том, как все обернулось. Он пытался вразумить Йорка, но безуспешно. С Ланкастером даже не стоило спорить. Король не спрашивал его мнения, но если бы это зависело от него, он бы никогда не позволил французам отказаться от договора в Бретиньи. После трудностей последних нескольких лет никто не недооценивал способности Глостера создавать проблемы. Ричард II сообщил графу Сен-Полю, что его дядя по-прежнему имеет влиятельных союзников среди дворянства и активно пытается расшевелить лондонцев. И все же, когда дело было сделано, оказалось трудно собрать оппозицию против соглашения, которое ничего не решало и ни в чем не уступало, а лишь прекращало борьбу. Ричард II был осторожен, чтобы не дать Глостеру трибуну для нападок. Перемирие было официально провозглашено лишь в 1398 году, когда истекал срок предыдущего четырехлетнего перемирия. Судя по современным сообщениям, информации о нем было очень мало. И, что необычно для крупной дипломатической инициативы, король не консультировался с Парламентом и даже, насколько известно, с Большим Советом. На данный момент оппозиция оставалась приглушенной, к явному облегчению политиков обеих стран[1139].
28 марта 1396 года, примерно через три недели после того, как английские послы поставили свои печати на соглашениях в Париже, герцог Бургундский председательствовал на встрече в парижском отеле Сен-Поль, на которой были сделаны окончательные приготовления к началу балканского крестового похода. Длительная задержка лишила это предприятие большинства его руководителей. Джон Гонт, у которого пошатнулось здоровье и который был занят политическими проблемами в Гаскони и Англии, осенью отказался от участия в походе. Филипп Бургундский и Людовик Орлеанский отошли от дел вскоре после этого, почти наверняка потому, что их присутствие было необходимо во Франции на заключительных этапах переговоров с Англией. Номинальным руководителем экспедиции был назначен двадцатипятилетний наследник Филиппа Бургундского Иоанн, граф Неверский. В действительности командование осуществлялось его непосредственными подчиненными: Ангерраном де Куси, коннетаблем Филиппом, графом д'Э, адмиралом Жаном де Вьенном и маршалом Жаном де Бусико. Несмотря на присутствие нескольких немецких рыцарей и нескольких сотен английских и гасконских солдат под началом внебрачного сына Гонта Джона Бофорта, крестовый поход оставался преимущественно французским делом. Имена капитанов, служивших в нем, напоминают перекличку французских кампаний последних трех десятилетий во Франции и Фландрии, Испании, Италии и Шотландии. В течение мая по крайней мере три армии, насчитывающие в общей сложности около 10.000 человек, собрались на Роне и Саоне, а затем прошли через Германию и Северную Италию, чтобы направиться в Венгрию[1140].
1138
Foed., vii, 813–30; Chaplais, English Med. Dipl. Practice, nos. 262, 270, 276; Chron. r. St.-Denis, ii, 412–14. Околдованный: ibid., ii, 402–8; Lehoux, ii, 351n1.
1139
Walsingham, Ann., 187–8; Foed., vii, 811, viii, 43; PRO E101/402/15, m. 5; Froissart, Chron. (KL), xv, 238, 195–202, 272–3; *Le Bis, 'Pratique', no. 4[7].
1140
*Atiya, 144–8; Itin. Ph. le Hardi, 250; Cron. volgare, 208; Froissart, Chron. (KL), xv, 218–21, 230, 318–20; Chron. r. St.-Denis, ii, 428–30; Livre fais Bouciquaut, 90; Chronographia, iii, 129–30; Palmer (1972), 239–40; Paviot (2003), 31–2, 36–7. Цифры: см. Atiya, 67.