Однако, несмотря на неадекватность английского ответа, французская экспедиция в Уэльс была неудачной. Ее единственное заметное достижение, захват Кармартена, не способствовало достижению поставленных целей. Командиры и солдаты уже были сыты войной по горло. Они уже отслужили положенный срок и испытывали серьезные проблемы с поиском продовольствия, которые только усугублялись с наступлением осени. Главные капитаны вложили в экспедицию значительные суммы, которые им не удалось вернуть за счет грабежа во время их короткой вылазки в западные графства Англии. Жан де Анже, вероятно, был не единственным капитаном, служившим в Уэльсе, которому пришлось продать свои земли, чтобы покрыть убытки. Другие, такие как адмирал Рено де Три, обнаружили, что их здоровье подорвано долгим морским путешествием и холодным, влажным климатом Уэльса. Посетитель, видевший его через несколько недель, описал его как "старого и больного человека, сломленного боями". Все они хотели вернуться во Францию и в ноябре 1405 года завершили свою кампанию. Латники сели на шесть оставшихся кораблей и уплыли. Но пехота и арбалетчики должны были остаться до тех пор, пока из Франции не будет выслан новый флот для их эвакуации. Оставшихся французов разместили в зимних квартирах, где они оставались до тех пор, пока их не вернули домой на следующий год за счет герцога Орлеанского. Но и теперь их злоключения не закончились. Кораблям, посланным за ними, пришлось пробиваться мимо кораблей западного Адмиралтейства под командованием Беркли и Пэя, и треть из них была потеряна[236].
Министры Карла VI отреагировали на эти неудачи душевными терзаниями, которые последовали за столь же дорогой и бесплодной экспедицией в Шотландию в 1385 году. Они всегда возлагали нереалистичные надежды на вмешательство в дела Уэльса и рассматривали его как путь в Англию. Они мало что понимали в валлийской войне, которая, по сути, была оборонительной партизанской войной, направленной на удержание валлийских возвышенностей, блокаду английских гарнизонов, преследование случайных полевых войск, появлявшихся на равнинах и в долинах. Повстанцы Глендауэра не были подходящими союзниками для вторжения в Англию через открытую сельскую местность Херефордшира и Шропшира. Однако главное потрясение французских ожиданий было политическим. Они имели совершенно преувеличенное представление о масштабах внутренней оппозиции Генриху IV в Англии. Они ожидали, что англичане примут их как освободителей, и для них стало шоком, когда те этого не сделали. Как позже призналось французское правительство, они послали бы больше помощи в Уэльс, если бы только были какие-то доказательства "твердой и неизменной" решимости англичан восстать против своего короля. Как бы то ни было, хотя они продолжали объявлять Францию союзником Глендауэра и заявлять о своей солидарности с повстанцами, они не прислали ему больше ни войск, ни припасов, ни денег.
К тому времени, когда последние французские войска покинули Уэльс, ситуация уже стала складываться против Оуэна Глендауэра. Англси и Флинтшир, в самом сердце традиционно лояльной ему территории, уже находились в процессе умиротворения. В апреле 1406 года Глендауэр потерпел одно из самых тяжелых поражений, когда в одном сражении погибло более 1.000 его сторонников, включая одного из его сыновей. Месяц спустя другой отряд, действовавший в поддержку Глендауэра под командованием графа Нортумберленда, был уничтожен войсками из Чешира и Шропшира. Граф, как и французы, решил, что Глендауэра больше нет смысла поддерживать и через несколько дней после поражения он и Бардольф отправились в Бретань, вероятно, на тех же кораблях, которые доставили домой остатки французской армии[237].
В Париже процесс принятия решений был практически парализован из-за споров между принцами и длительной отлучки короля. Герцогу Бургундскому удалось в октябре навязать своим кузенам номинальное одобрение реформ, но политическое сообщество по-прежнему надеялось на лидерство герцога Орлеанского. Капитан кастильской галеры Перо Ниньо, который провел несколько недель в Париже в начале 1406 года, обнаружил, что для решения своих дел ему все еще необходимо обращаться к Людовику. "Все дела Франции были в его руках", — вспоминал он. Тем временем Иоанн Бесстрашный изводил трусливых и обиженных советников на тему административной реформы, а они отвечали угрюмой обструкцией. Жан де Монтегю, магистр королевского двора, и два его брата, оба старшие офицеры Счетной палаты, неустанно трудились за кулисами с целью создания единого фронт против Иоанна в королевском Совете. Они организовали союз между королевой и герцогами Беррийским и Орлеанским. В начале декабря 1405 года между этими людьми был заключен официальный договор, в котором они обязались занимать общую позицию по всем вопросам, касающимся интересов короля. Герцог Бурбонский, граф Танкарвиль и сам Монтегю были негласными приверженцами этого договора. Вскоре отношения между соперничающими группировками достигли грани разрыва. 4 декабря Иоанн созвал коннетабля Шарля д'Альбре и всех королевских камергеров на совещание, чтобы обсудить, как преодолеть сопротивление принцев его предложениям. После четырех или пяти часов обсуждения он пригласил их встретиться за ужином в Бургундском отеле на следующий день. Другие принцы и их союзники провели собственное собрание в Бастилии, по окончании которого они отправили послание коннетаблю и камергерам с указанием не присутствовать на ужине у Иоанна. Это было сделано, по их словам, "на случай, если люди подумают, что он имеет право проводить реформу королевства, и вообразят, что [принцы] собираются присоединиться к нему в этом предприятии". Ярость Иоанна не знала границ. Герцоги Беррийский и Орлеанский, опасаясь, что он нападет на них, выставили охрану у своих парижских особняков и явились на следующее заседание Совета с оружием под плащами. "Дела моего господина, похоже, идут плохо", — писал бургундский чиновник своим коллегам в Дижон[238].
236
Анже: Choix de pièces, i, 299–300. Три: Chron. R. St-Denis, iii, 364; Victorial, 219. Возвращение во Францию: Chron. R. St-Denis, iii, 328; Monstrelet, Chron., i, 84; St Albans Chron., ii, 474. Орлеан: Jarry, 345; AN K55/37; Coll. Bastard d'Estang, no. 303.
237
Разочарование: *Chron. traïson et mort, 299–302. Поражения валлийцев: Davies, 122–3, 123–4; St Albans Chron., ii, 470; Usk, Chron., 214; Parl. Rolls, viii, 348 [43]; Hardyng, Chron., 364. Нортумберленд был в Париже к началу июля: Reg. Jurade, i, 49.
238
Victorial, 224; AD Côte d'Or B11942/13 (часть текста на английском языке): Vaughan [1966], 36–7). Договор: Choix de pièces, i, 283–5.