Казнь Монтегю, 17 октября, была проведена с театральностью, призванной шокировать врагов герцога Бургундского. Осужденного, одетого в красно-белую ливрею, с золотой шпорой на одной ноге и серебряной на другой, в сопровождении двух трубачей, вывезли на двуколке на рыночную площадь Ле-Аль. Он обратился к толпе с мужественной речью, в которой признал, что растратил королевские средства, но, указывая на свои сломанные запястья и изуродованные гениталии, заявил, что только пытки заставили его признаться в большем. После того как ему отрубили голову, ее выставили на колу на рынке, а тело повесили на корм стервятникам на публичной виселице в Монфоконе. Это событие должно было устрашить оставшихся орлеанистов в администрации и, несомненно, сделало это.
Но репрессии на этом не закончились. Был выдан ордер на арест брата Монтегю, архиепископа Санса. Старший Жан был в отъезде по дипломатическим делам, когда его пришли арестовывать. И он успел сбежать и укрыться под защитой Карла Орлеанского в Блуа. Третий брат, Жерар де Монтегю, епископ Парижский, был смещен со всех своих должностей и попросил убежища у родственников в Савойе. Затем последовала чистка высших чиновников финансовых служб короны. Среди них были оба казначея Франции, оба военных казначея, главы финансовых департаментов королевского двора, все генеральные директора финансов, все, кроме одного, председатели и советники Счетной палаты, а также большое количество их подчиненных, которые в течение многих лет перечили герцогу Бургундскому. Все они были уволены. Некоторые из них были арестованы и заключены в Лувр и другие государственные тюрьмы. Некоторым удалось сбежать до того, как за ними пришли сержанты прево. Некоторые были освобождены после уплаты больших штрафов. Немногих позже восстановили в должности[313].
В атмосфере, наполненной страхом, герцог Бургундский приступил к осуществлению своей программы реформ. Он заявил Совету, что, по его мнению, катастрофическое состояние государственных финансов полностью объясняется нечестностью и расточительностью чиновников, которым поручено их управление. Уже было начато сокращение их числа, а некоторые субсидии за счет доходов с королевских владений были отменены. 20 октября 1409 года, после заседания Совета в отеле Сен-Поль, продолжавшегося несколько дней, был составлен ордонанс, который положил начало реформе администрации. В нем приводился длинный и знакомый каталог бед: расточительные гранты, присвоение доходов местными дворянами, чрезмерное количество чиновников, раздутые зарплаты и привилегии, бюрократическая некомпетентность, коррупция и мошенничество, неадекватные записи и счета. Все это было правдой, но это была не вся правда. В расчет не принимался самый важный фактор — разграбление государства принцами. Постоянная комиссия из двадцати человек, большинство из которых были активными бургундскими сторонниками, была назначена для проверки счетов чиновников по всей Франции, наказания и увольнения виновных и назначения на их место новых людей. Пьер де Эссар был назначен президентом главного финансового управления, ответственного за управление доходами от налога с продаж, и стал членом постоянной комиссии. Де Эссар стал главенствующим чиновником в финансовой администрации. Большинство уволенных чиновников были заменены нейтральными функционерами или надежными бургундцами. Повсеместная смена кадров в финансовых ведомствах была крайне разрушительной. Но в одном отношении она была сразу же эффективной. Она наконец-то открыла королевскую казну для герцога Бургундского. Некоторые из его долгов были моментально погашены. Его расходы на доставку войск в Париж были возмещены вместе с расходами короля Наварры. Ему были предоставлены щедрые денежные субсидии. В последние три месяца 1409 года Иоанну было обещано около 150.000 франков от короны, что сравнимо с выплатами, сделанными его отцу в последний год его жизни. Из-за привычных фискальных проблем французского государства только четверть этой суммы была фактически выплачена. Но в течение следующего года аппетиты Иоанна возросли. Он потребовал от короны обещаний на сумму не менее 178.000 франков, более 90% из которой было выплачено[314].
313
Возвращение в Париж: Itin. Jean, 371. Планы: BN Coll. Bourgogne 54, fol. 251; AD Côte d'Or B1558, fol. 33; Chauvelays, 186–91. Переворот: Chron. R. St-Denis, iv, 250, 270–8, 280, 426; Jouvenel, Hist., 201, 246; Monstrelet, Chron., ii, 42–4, 46–8, 138; 'Chron. Cordeliers', 204; Baye, Journ., i, 290–2; 'Geste des nobles', 127–8. Репрессии: Borrelli de Serres, iii, 131–2; Rey, i, 299–302, 306, ii, 149, 388, 392, 461, 470–2, 486–7, 519.
314
Monstrelet, Chron., ii, 41–2, 48; 'Geste des nobles', 129–30; Ord., ix, 468–78; Rey, i, 107–9, 120–1, 300–2 ii, 40–3, 392, 470–2, 519; Borrelli de Serres, iii, 334–5. Выплаты: BN Fr. 20391, fol. 53; AD Côte d'Or B1558, fols 33, 33vo, 34; B1560, fol. 43; B1601, fol. 133vo; Comptes E. Bourg., i, no. 390; Vaughan (1966), 86–7; Pocquet (1940–1), 119.