Однако власть Иоанна Бесстрашного по-прежнему опиралась лишь на копья его солдат и поддержку населения Парижа. Об этом ему неприятно напомнил Парламент и Счетная палата, отказавшиеся зарегистрировать ордонанс о реформе от 20 октября, предположительно на основании недостаточного доказательства королевского согласия, точно так же, как они сопротивлялись всем предыдущим попыткам сократить их численность или жалование. Поэтому герцог занялся поиском лучшей правовой основы для своего режима и установлением его на более постоянной основе. Орлеанисты в королевском Совете держались в стороне со времени казни Жана де Монтегю, опасаясь, что их постигнет та же участь. Другие, считавшиеся ненадежными, такие как герцоги Беррийский и Бурбонский, были оттеснены на второй план простым способом, они просто не уведомлялись о заседаниях. Королеву, упорно остававшуюся в Мелёне, обойти было не так легко, поскольку, пока ее муж оставался недееспособным, ничего важного нельзя было сделать без ее одобрения. Но Изабелла была продажной, и в ноябре 1409 года Иоанн подкупил ее. Он посетил ее в Мелёне и пообещал ей собственное финансовое управление и значительное увеличение назначенных ей доходов. Взамен Изабелла согласилась передать свои полномочия своему старшему сыну, Дофину Людовику Гиеньскому, и передать его в руки Иоанна, чтобы он служил символом власти в его правительстве.
В начале декабря 1409 года король пришел в себя, и Иоанн воспользовался возможностью воплотить этот план в жизнь. Карла VI убедили издать ордонанс, объявляющий Людовика совершеннолетним и освобождающий королеву от обязанностей его опекуна. Изабелла вернулась в столицу из Мелёна незадолго до Рождества, взяв с собой сына. 27 декабря Дофина, застенчивого, избалованного и болезненного ребенка двенадцати лет, привели в зал Венсенского замка в присутствии короля и толпы принцев, дворян и чиновников. Король проделал всю процедуру, предлагая опеку над юным принцем герцогу Беррийскому как старшему принцу королевского дома. Когда тот отказался в соответствии с заранее разработанным сценарием, эту роль принял Иоанн Бесстрашный. Все эти меры были представлены на рассмотрение Большого Совета ведущих дворян королевства и судей Парламента, который собрался во дворце Сите в канун Нового года. Они были без труда одобрены собранием, в котором преобладали сторонники герцога Бургундского, в городе, полном его солдат.
Затем представитель короля объявил о следующем этапе бургундской программы реформ. Пенсии принцев должны были быть отменены, а их право присваивать доходы от королевских налогов в своих владениях аннулировано. Различные комиссии, которым поручалось реформировать гражданскую службу, должны были быть расширены. Дофин был назначен главой королевского Совета и регентом своего отца на время его отлучек. Никто не заблуждался на тот счет, что Людовик Гиеньский действительно будет управлять делами королевства. Герцог Бургундский имел право назначать и увольнять чиновников по своему усмотрению. Его друзья и клиенты заполняли двор и Секретариат Людовика, управляли его доходами и доменами. Маршалом Людовика был надежный бургундец Жак д'Эйли, а канцлером — не кто иной, как Жан де Ньель, который служил представителем Иоанна на церемонии в Шартрском соборе в марте[315].
Самым странным заявлением, сделанным на Большом Совете, было то, что правительство намерено возобновить войну с Англией. Предположительно, это было заранее обсуждено с ведущими людьми, но для всех остальных это должно быть стало неожиданностью. В течение последних двух лет отношения с Англией сошли с повестки дня. Перемирие, заключенное в конце 1407 года, регулярно продлевалось. Срок действия текущего истекал 1 мая 1410 года. Отдельный торговый договор между Англией и Фландрией был продлен на три года в июне 1408 года. Все эти соглашения были последовательно одобрены французским королевским Советом, даже когда в нем главенствовали орлеанисты. В результате был достигнут хрупкий, но более менее постоянный мир. Пиратство, хотя оно никогда полностью не прекращалось, сократилось до управляемого уровня и больше не поощрялось ни одним из правительств. Единственная заметная стычка на границах произошла летом 1409 года, когда коннетабль Шарль д'Альбре провел короткую кампанию против главных англо-гасконских гарнизонов в Перигоре, которая, судя по всему, была предпринята по инициативе общин провинции, а не Совета в Париже. Альбре осадил замок Морукль на севере Перигора, который контролировал сенешаль английского короля Гайяр де Дюрфор, но не смог его взять. Единственный успех коннетабля был достигнут при Лимее, который был захвачен, а его неугомонный капитан Жан де Лимей был отправлен в качестве пленника в Париж. Это была единственная заметная акция, которую французское правительство предприняло против англичан за пять лет, прошедших после перемирия 1407 года. Даже англичане, похоже, считали статус этих гарнизонов двусмысленным, и нет никаких следов какого-либо протеста с их стороны[316].
315
Парламент: Ord., ix, 468, note (a). Совет: Monstrelet, Chron., ii, 45, 60; Chron. R. St-Denis, iv, 286. Соглашение с Королевой: Chron. R. St-Denis, iv, 276; Monstrelet, Chron., iv, 50; *Plancher, iii, PJ no. 263; AN KK48, fols 1–2; Rey, ii, 185–7. В 1410 году Изабелла получила еще 111.165 ливров в виде выплат на доходов от налога с продаж: AN KK48, fols 4–20. Документация (все обсуждалось ранее): AN J369/9 (выписка, 7 декабря); Ord., ix, 488–92, xii, 229–31; *Plancher, iii, PJ no. 261. Выздоровление короля: Chron. R. St-Denis, iv, 250. Queen's return: Monstrelet, Chron., ii, 53. Боьшой Совет: Baye, Journ., i, 305–7, ii, 297; Monstrelet, Chron., ii, 50, 51–3, 54–7; Chron. R. St-Denis, iv, 282–6; Jouvenel, Hist., 201. Администрация Дофина: BN Fr. n.a. 20528, p. 175; BN Fr. 25708/630 (согласован с королевой 19 ноября); Vaughan (1966), 81; Schnerb (2005), 522; Famiglietti, 86–7.
316
Англо-французское перемирие: Foed., viii, 515–18, 519, 521–4, 552–60. Англо-фламандский договор: Foed., viii, 530–3, 551–9; Rec. Ord. Pays-Bas, iii, nos 85, 89, 94. Пиратство: PRO 76/92, mm. 12–11; *Varenbergh, 548–72. Перигор: AD Pyr.-Atl. E805; 'Petite chron. Périgueux', 340–1 (о Морукль и Дюрфор, см. Inv. AC Périgueux, 97). Кампания Альбре финансировалась за счет подымного налога в Лимузене и Перигоре, а не за счет казны в Париже: AD Pyr.-Atl. E805; Jurades de Bergerac, i, 160–1.