Именно в этой атмосфере неопределенности и неуверенности Генриху IV пришлось бороться с нарастающей враждебностью со стороны Франции. В январе 1400 года английское посольство отправилось во Францию. Уолтер Скирлоу, епископ Даремский, и Томас Перси, граф Вустер, были главными советниками Ричарда II в отношениях с Францией. Они были ветеранами этих событий, слыли опытными дипломатами и получили весьма мягкие инструкции по переговорам. Генрих IV был заинтересован в подтверждении перемирия и продолжении достаточно спокойных отношений с Францией, которые были у его предшественника. Он даже надеялся подкрепить их новым королевским браком между своими детьми и детьми Карла VI или его дядей. Не было никакого вопроса о воскрешении притязаний английской династии на корону Франции или потерянные провинции Аквитании, или технических споров о действии договора в Бретиньи, или любых других старых вопросов, которые обсуждались на подобных конференциях до договора 1396 года. Целью Генриха IV было выжить, а для этого ему нужен был мир[53].
Тем не менее, переговоры не задались с самого начала. Скирлоу и Перси первоначально намеревались предстать перед французским королем и его Советом в Париже. Но когда они объявили о своем прибытии из Кале, то получили ледяной ответ от французов. Карл VI отказался дать им аудиенцию и арестовал английского герольда, который явился в столицу Франции, чтобы получить охранную грамоту для послов. Только в конце января короля удалось убедить назначить собственных послов, и они должны были встретиться со своими коллегами не в Париже, а в Лелингеме, скромном шахтерском поселке близ Гина, чья крыта соломой церковь служила местом проведения нескольких англо-французских конференций в течение последних двух десятилетий. Номинальным лидером французского посольства был Жан I де Монтегю, епископ Шартрский, брат всесильного министра Карла VI. Но самыми активными членами посольства были Жан де Анже, сеньор де Экевиль, простодушный солдат, сражавшийся при Никополе, и Пьер Бланше, церковный юрист, чьи задиристые ораторские выступления вызывали недоумение у его собеседников. У английских дипломатов быстро возникла сильная неприязнь к обоим. Они отправили в Вестминстер мрачный отчет, предрекающий войну[54]. Войны не случилось, но атмосфера подозрительности и неприязни сохранилась на долгие годы. Отчасти проблема заключалась в самом Генрихе IV. Он был культурным человеком и прекрасно чувствовал себя в мире европейского рыцарства. Но, в отличие от других видных представителей английской придворной знати, до своего воцарения, он почти не имел дипломатического опыта. Он оказался исключительно неумелым переговорщиком: импульсивным, переменчивым, вспыльчивым и не желающим прислушиваться к советам. Французский королевский Совет был не лучше. Его политика менялась в зависимости от влияния группировок в Париже и периодических отлучек Карла VI. Выбор его представителей в Лелингеме лишь усугубил сложную ситуацию.
Два вопроса отравляли атмосферу переговоров. Одной из них было отвращение французских королевских принцев к тому, как Генрих IV взошел на трон. Через несколько лет после этого Карл VI заявил, что послал бы войска в Англию для поддержки Крещенского восстания, если бы его лидеры только заранее известили его о своих планах. Возможно, это был риторический прием. Но тот факт, что весть о смерти Ричарда II достигла Франции примерно в то же время, что и послы его предполагаемого убийцы, несомненно, омрачил положение. В течение многих лет после воцарения Генриха IV французский король отказывался признавать королевский титул узурпатора. Его правительство не принимало писем от Генриха IV, в которых он называл себя королем Англии, и отказывалось принимать его послов на французской земле, если это могло быть расценено как косвенное признание его титула. Французские послы в Лелингеме, конечно, были уполномочены разговаривать со своими английскими коллегами, но им было дано твердое указание никогда не называть Генриха IV королем. Вместо этого они должны были использовать такие иносказания, как "ваш господин" или "господин, который вас послал". В лучшем случае, если англичане отказывались вести переговоры на этом основании, Карл VI разрешал своим представителям называть Генриха IV "кузеном". О свергнутом короле, если его имя когда-либо всплывало, следовало говорить как "король Ричард, ваш господин". Неясно, кого французское правительство считало королем Англии, если не Генриха IV, но они вполне могли надеяться, что очередной английская переворот разрешит их дилемму, сместив нежелательного Ланкастера. Такая политика, естественно, разозлила английское правительство и сделала хорошие отношения практически невозможными[55].
54
Jouvenel, Hist., 143; Proc. PC, i, 102–3. В Лелингеме: Chron. R. St-Denis, i, 343, ii, 74–6.
55
Montreuil, Ep. 194, Opera, i, 280–1. Название: Choix de pièces, i, 188; Le Bis, 'Dossier', nos 11 [7, 8], 16 [1].