Другой вопрос, вызывающий разногласия, должен был быть простым для решения, но оказался благодатным источником недоброжелательности. В результате низложения и заключения Ричарда II его десятилетняя вдова, Изабелла Французская, оказалась в чужой стране, где компанию ей составляли лишь несколько друзей и сопровождающих. Как только смерть свергнутого короля была подтверждена, французы потребовали ее возвращения, вместе с ее личным гардеробом, драгоценностями и 200.000 франков из ее денежного приданого, которое должно было быть выплачено по условиям Парижского договора в случае смерти Ричарда II до достижения ею двенадцатилетнего возраста. У Генриха IV не было ответа на эти требования, и юристы из его Совета посоветовали, что они не подлежат удовлетворению. Как многие неудовлетворенные клиенты, он стал искать более подходящего совета в другом месте. Но его настоящей проблемой был не закон, который был достаточно ясен, а нехватка денег. Генрих IV не мог позволить себе вернуть Изабеллу во Францию. Ричард II уже потратил большую часть ее приданого, а остальное присвоил себе сам Генрих IV. Многие из ее драгоценностей были распределены между детьми Генриха IV. Помимо этих меркантильных соображений есть некоторые косвенные доказательства того, что по мере ухудшения отношений с Францией Генрих IV намеренно откладывал возвращение Изабеллы, чтобы сдержать агрессивные действия Франции против Гаскони или самой Англии.
В течение восемнадцати месяцев после смерти Ричарда II Генрих IV парировал требования французского правительства. Он пытался удержать Изабеллу и ее деньги, предлагая молодой вдове различных английских мужей, включая своего наследника Генриха Монмута, принца Уэльского. Он требовал зачесть свои обязательства по восстановлению ее приданого в счет 1.600.000 франков, долга за выкуп, обещанный за Иоанна II четыре десятилетия назад. Французы были решительно не заинтересованы в этом. Они не желали альтернативного брачного союза и решительно отвергли аргумент, основанный на выкупе за Иоанна II. Помимо того, что они придерживались своей старой позиции, что договор о выкупе был расторгнут англичанами в 1360-х годах, они указали на то, что приданое было личной собственностью Изабеллы и не могло быть зачтено в счет предполагаемых обязательств ее отца. В ответ послы Генриха IV стали тянуть время. Они потребовали оригиналы английских обязательств 1396 года о возвращении Изабеллы и ее приданого, как будто существовали какие-то сомнения в их подлинности. Французы предоставили их, но только после того, как половина английского посольства согласилась, чтобы их держали в соседней крепости в качестве заложников для безопасного возвращения документов, как будто они думали, что англичане испортят или уничтожат их. Когда в июле 1400 года англичане, наконец, согласились вернуть Изабеллу ее семье, они заявили, что им нужно еще шесть месяцев, чтобы сделать это. К этому времени, будучи твердо уверенным в недобросовестности Генриха IV, французский королевский Совет опасался, что он планирует навязать мужа беззащитному ребенку[58].
К лету 1400 года в результате ухудшения отношений Генриха IV с Шотландией возник новый повод для разногласий. Старый союз Франции с Шотландией был краеугольным камнем внешней политики обеих стран, от которого ни одна из них не хотела отказываться. Однако политическая ситуация в северном королевстве создавала для Франции почти такие же трудности, как и для Англии. Номинальным правителем Шотландии был любезный, но немощный и недееспособный Роберт III. Писавший в 1440-х годах шотландский хронист Уолтер Боуэр описывал его правление как время изобилия, обезображенное "раздорами, распрями и драками". К началу нового века Роберт III был королем только по имени. В январе 1399 года он был отстранен от власти своей семьей при поддержке коалиции знатных дворян и чиновников. Вскоре после этого в Перте собрался генеральный Совет королевства. Этот орган, приобретавший все большее значение в Шотландии, имел статус, сходный с английским Большим Советом, и выполнял большинство политических функций шотландского Парламента. Он отменил полномочия Роберта III по управлению страной и передал их его старшему сыну, 21-летнему Давиду Стюарту, герцогу Ротсею. Ротсей, по словам одного из современных поэтов, был способным солдатом и адекватным администратором, который играл ведущую роль в правительстве своего отца в течение последних шести лет. Теперь он был назначен лейтенантом, чтобы править вместо короля еще три года. Но он так и не смог навязать свою власть. По условиям его назначения Ротсей должен был осуществлять свои функции под наблюдением специального Совета из двадцати одного "мудрейших". На практике это означало, что его власть оспаривалась двумя влиятельными группировками, которые главенствовали в специальном Совете. Одна группировка сформировалась вокруг амбициозного и самовластного брата короля Роберта Стюарта, графа Файфа и герцога Олбани, бесспорно, самого влиятельного члена семьи Стюартов. Помимо того, что он был камергером Шотландии и главным финансистом короны, Олбани был самым могущественным территориальным магнатом к северу от Форта. Другая группа была связана с Черными Дугласами, династией, основанной Арчибальдом Свирепым, графом Дугласом.
58
Le Bis, 'Dossier', nos 5–11, 18, 19 [3]; Proc. PC, i, 118, 134; Usk, Chron., 102–4, 106–14; Foed., viii, 108, 164; 'Relation', 174–5; Choix de pièces, i, 193–7. Присвоение приданого: Steel, 145.