6 октября 1404 года английский Парламент собрался в незнакомой обстановке бенедиктинского монастыря Святой Марии в Ковентри. Это было непопулярное место, которое, вероятно, было выбрано в надежде на то, что члены Парламента будут более податливы вдали от насыщенного политического мира Вестминстера и лондонского Сити. Необычно то, что Генрих IV приказал не допускать юристов в Палату Общин, что было частью более широкой попытки исключить смутьянов, подобных тем, которые мешали работе предыдущих Парламентов. Финансовые дела Генриха IV находилось в самом плачевном состоянии. Растущие беспорядки привели к тому, что некоторые районы Англии находились в состоянии анархии, и эта проблема сохранится до конца его правления. Гасконь была беззащитна. Гарнизон Кале был на грани мятежа, выплата его жалованье задерживалась уже два года. "Мы умоляем вас о милостивой помощи и поддержке… — писали люди королевскому Совету в августе, — мы просим вас из почтения к Богу и Святому Георгию и ради сохранения города и замков не позволить, чтобы нужда, недовольство и бедность заставили нас покинуть это место". Но самая главная проблема была в Уэльсе. Там уже более года не проводилось никаких значительных военных операций. Принц Уэльский, получивший приказ выступить в поход против повстанцев в июне, заявил, что не может выполнить его из-за отсутствия средств, несмотря на то, что заложил свое личное серебро. В результате под контролем Глендауэра оказалось практически все княжество, за исключением небольших анклавов вокруг уцелевших английских гарнизонов. Большая крепость Турбервилль в богатом графстве Гламорган находилась под плотной осадой валлийцев в течение многих недель, пока король пытался занять деньги на операцию по оказанию ей помощи[183].
Канцлер, единокровный брат Генриха IV Генри Бофорт, епископ Линкольнский, заявил Палате Общин, что финансовый кризис должен быть решен немедленно, "оставив в стороне все другие дела". Парламентариям было приказано быть на своих местах к семи часам утра, на час раньше, чем обычно. Однако даже самый покладистый Парламент того времени провел пять недель в язвительном обсуждении схем финансирования нужд короля за счет богатств Церкви. Архиепископ Кентерберийский Томас Арундел протестовал заявив, что церковь своими молитвами вносит такой же вклад, как рыцарство Англии своим оружием. Когда спикер Палаты Общин скептически посмотрел на него, архиепископ набросился на сидящих вокруг него рыцарей. Он обвинил их в ереси и в том, что они обкрадывают правительство, выбивая непосильные гранты у покладистого короля в то время, когда "было хорошо известно, что у него нет ни полмарки на свои нужды". На предложения Палаты Общин по конфискации богатств Церкви было наложено вето союзом короля, прелатов и светских пэров. В конечном итоге Палата Общин согласилась на самую тяжелую программу налогообложения мирян со времен печально известного подушного налога 1380 года: два стандартных в 10 и 15% процентов на движимое имущество, подоходный налог в размере 5% для богатых и годовой доход со всех земель, пожалованных короной с 1377 года кому-либо, кроме ближайших родственников короля. Совокупный доход от этих налогов вместе с соответствующей субсидией, которую обычно предоставляло духовенство, должен был составить более 100.000 фунтов стерлингов. Это была большая сумма, но парламентарии питали совершенно нереалистичные надежды на то, что на нее можно будет сделать. Генриху IV заявили, что он должен будет использовать ее для финансирования обороны английского побережья, укрепления Гаскони, содержания флота в Ла-Манше и Северном море, подавления валлийского восстания и обороны шотландской границы. Выплата субсидии была обусловлена тем, что к 27 января 1405 года будут предприняты эффективные шаги для достижения всех этих целей. В качестве меры предосторожности, которая становилась традиционной, средства должны были быть перечислены специальным военным казначеям, которые должны были отчитаться перед следующим Парламентом за их надлежащее расходование[184].
Министрам Генриха IV, должно быть, было очевидно, что требования Палаты Общин выполнить невозможно. Но они сразу же приступили к работе, чтобы создать хотя бы видимость их выполнения. Принц Генрих отправился в Уэльс через несколько дней после роспуска Парламента. Оставшиеся планы были утверждены на Большом Совете в Вестминстере, 2 февраля, через несколько дней после истечения срока, установленного Палатой Общин. Они были чрезвычайно амбициозными. На весну было запланировано двойное вторжение в Уэльс: одно на севере под командованием принца Уэльского, другое на юге под командованием самого короля. В этих операциях, включая гарнизонные войска, предполагалось задействовать почти 8.000 человек. Военный флот должен был состоять из двух значительных флотилий. Сорок пять кораблей должен были патрулировать Ла-Манш и южное побережье в течение трех месяцев. Восемнадцатилетний сын короля Томас Ланкастер, будущий герцог Кларенс, должен был быть назначен адмиралом Англии и командовать вторым флотом из шестидесяти кораблей, включая двадцать "больших кораблей с башнями", для рейда к побережью Франции.
183
St Albans Chron., ii, 418, 794; Eulogium, iii, 402. Беззаконие: Powell, 119–24. Кале: Roy. Lett., i, 289–93, cf. 384–5. Уэльс: Proc. PC, i, 231–2; Anglo-orman L., no. 296; Parl. Rolls, viii, 290–1 [11–12].
184
Parl. Rolls, viii, 288–90, 294–5 [8–10, 22]; St Albans Chron., ii, 420–2, 794–802; CFR 1399–1405, 282–3, 289; Rec. Convoc., iv, 280–1, xiii, 288–9.