В результате финансовых затруднений парижского правительства бремя финансирования войны легло в основном на налогоплательщиков Нормандии. Нормандия была одним из самых богатых и плодородных регионов Франции, "прекрасным герцогством, могущественным и богатым, — восторгался главный герольд Карла VII, — землей пшеницы, домашнего скота, пышных лесов, омываемых бесчисленными ручьями, и обильных садов яблонь и груш". До начала гражданских войн на долю Нормандии приходилось от 10 до 40% доходов французской короны, больше, чем на долю любого другого региона. Она пострадал от физических разрушений меньше, чем другие провинции, но, тем не менее, войны нанесли свой урон. Записи о приходских налогах свидетельствуют о сильном обезлюдении, поскольку жители бежали перед войсками, унося с собой все, что могли унести. Однако к 1422 г. видимость порядка была восстановлена, и беженцы начали возвращаться. Герцогство, которое было лучше защищено, чем остальная часть ланкастерской Франции, стало островком относительного мира и процветания на фоне окружающего запустения, пережив кратковременный экономический ренессанс, продолжавшийся до 1430-х годов. Население выросло примерно на четверть. Благодаря череде хороших урожаев восстановилось производство сельскохозяйственной продукции. Для городов это были тучные годы, возможно, лучшие за все столетие. В карманы английских солдат и чиновников потекли денежные потоки. Торговля портов переживала подъем после глубокой депрессии времен гражданской войны, поскольку восстанавливались старые торговые связи с Англией и Нидерландами. В Дьеппе, наиболее известном случае, число судов, использующих порт, возросло с 67 в год битвы при Азенкуре до 269 десять лет спустя. Быстро развивались текстильные кварталы Руана. В отличие от Парижа с его депрессивными рынками недвижимости и труда, в 1420-х годах в городе наблюдался резкий рост доходов от ремесла, арендной платы и продажи недвижимости[50].
Нормандии суждено было стать дойной коровой ланкастерской Франции. Английские короли завладели нормандскими владениями королей Валуа и их различными государственными правами, такими как конфискации, доходы от отправления правосудия и доходы от чеканки монет. В дополнение к тяжелым постоянным налогам — quatrième с продаж и габелю с соли — местные гарнизоны взимали налог, известный как guet, который теоретически был альтернативой сторожевой службе в местах, где имелся профессиональный гарнизон. Провинциальные Штаты Нормандии из года в год, а иногда и несколько раз в год, созывались для согласования введения чрезвычайных налогов (aides) на случай войны. В 1420-х гг. на долю чрезвычайных налогов приходилось не менее половины нормандских доходов английских королей. Кроме того, для финансирования местных военных операций созывались ассамблеи, представлявшие отдельные районы. Все эти налоги, за исключением guet, управлялись сетью местных сборщиков, виконтов и соляных greniers, унаследованных Генрихом V от королей Валуа. Сбор налогов всегда происходил с задержками, а доход от каждого налога обычно был меньше его номинальной стоимости — проблемы, характерные для средневекового управления финансами. Тем не менее, в целом англичанам удалось обложить герцогство значительными суммами. К моменту воцарения Генриха VI чистые доходы правительства от Нормандии составляли около 292.000 ливров в год. Эти доходы шли в основном на содержание постоянного военного контингента. В 1424 г. английская армия в герцогстве и на завоеванных территориях обходилась от 22.000 до 25.000 ливров в месяц, что оставляло очень мало средств для покрытия обычных государственных расходов. Как отметил Совет в Руане осенью 1425 г., "было общепризнанно, что доходы должны быть увеличены, если мы хотим продолжать управление этим королевством и удовлетворять потребности войны". По мере усиления военного давления и снижения доходов с других провинций Бедфорд выжимал все больше и больше из своих нормандских подданных, и к концу десятилетия герцогство стало приносить в его казну около 424.000 ливров. Это более чем в три раза превышало доходы остальной ланкастерской Франции[51].
50
Héraut Berry, Description, 47–8; Rey, Le domaine du Roi (1965), 81–9, 97–9; Bois, 61–2, 95 (график 7), 117–21, 290–3, 295–9; Mollat (1952), 25–51; Allmand (1983), 155–63; Le Cacheux, lxi — xcviii; Cailleux (2006), 247, 258 (figs 2, 3). Дьепп: Lardin (2005), 180 (Таблица 1); Mollat (1979), 137. Обратите внимание на увеличение налогов, связанных с торговлей, то есть налога с продаж и
51
Doucet (1926) [1], 286–96; BN Fr. 26048/481 (октябрь 1425) (цитата). Показатели приведены в годовом исчислении из PRO E364/61, mm. 2d–4d (Алингтон); BN Fr. 4485, p. 145 и примечания на покрытие расходов на оборону; BN Fr. 4488, p. 199. Ассамблеи: Rowe (1931) [2], 556–9; Rowe (1927), 441–5, 451–4, 456–7. Guet: Baume (1998), 276–7, 279; Chave, 148.