Открывая Генеральные Штаты в Туре в 1484 г., канцлер Франции Гийом де Рошфор заявил, что по красоте сельской местности и плодородию почв Франция превосходит все страны мира. "Где еще мы найдем такие богатые пастбища, такое разнообразие рыбы, такие прекрасные стада животных? Кто может производить пшеницу и вино, сравнимые с нашими? Есть ли земля, столь богатая всем необходимым для удовлетворения потребностей человечества?" Как бы отвечая на замечания сэра Джона Фортескью, высказанные двумя десятилетиями ранее, Рошфор сравнил экономическое состояние Франции с экономическим состоянием Англии. Это была риторика, но она должна была звучать правдоподобно для критически настроенной аудитории, перед которой он выступал. Когда в 1508 г. придворный епископ Клод де Сейссель написал свой трактат, восхваляющий Людовика XII, он высказал ту же мысль, что и канцлер Рошфор. Треть земель, по его мнению, была заброшена во время войн и восстановлена для возделывания после их окончания. Если Франция была густонаселенной и богатой, утверждал он, то доказательством тому служит нынешний строительный бум. По всей стране возводились великолепные здания, как общественные, так и частные, с позолоченными украшениями, искусными крышами и расписными стенами. Строительство стало наглядным показателем возрождения. Последние три десятилетия ознаменовались бурным ростом строительной активности после долгого застоя. В Париже в 1490-х гг. были построены Отель де Санс и Отель Клюни, ставшие первыми аристократическими особняками в городе со времен реконструкции Отеля д'Артуа Иоанном Бесстрашным в начале гражданских войн. В этот период было построено или перестроено не менее сорока трех парижских церквей. Пятнадцать из них, сохранившихся до наших дней, являются одними из величайших шедевров яркой готики: Сен-Северин, Сен-Жерве, Сен-Жермен-л'Осерруа, Сен-Этьен-дю-Мон, Сен-Мерри и башня Сен-Жак. Виктор Гюго перенес действие своего романа Тhe Hunchback of Notre-Dame (в русском переводе Собор Парижской Богоматери) в 1482 г., когда, по его мнению, средневековый Париж приблизился к гармоничному совершенству, прежде чем холод классической эпохи и вандализм революции нанесли свой урон. Через пятьдесят лет после ухода англичан Руан также отметил свое новое богатство строительным бумом, возведя башни кафедрального собора, церковь Сен-Маклу и Дворец правосудия, превратив суровую военную столицу герцога Бедфорда в идеальный город Тернера и Пьюджина[1083].
Англия пережила войну совсем по-другому. Единственными значимыми военными операциями на английской земле были редкие набеги шотландцев на северные графства и еще более редкие высадки французских десантов на южном побережье. "Если бы вся Англия была выставлена на продажу, за нее не выручили бы и сотой части на покрытие того ущерба, который англичане нанесли Франции", — заявил один памфлетист, писавший около 1420 года. Разница отразилась и в строительной сфере. В Англии не было аналогов густой сети гарнизонных замков как в Нормандии, в Иль-де-Франс или Гаскони. Один французский герольд, вероятно, побывавший в Англии, утверждал в 1450-х годах, что характерной дворянской резиденцией в этой стране является поместье, а не замок, и что на каждый настоящий замок в Англии приходится пятьдесят во Франции. В приведенных им цифрах можно сомневаться, но общее впечатление было верным. По меньшей мере половина из 1.500 замков, построенных в Англии после нормандского завоевания, к 1300 г. была заброшена и превратилась в руины, а многие из оставшихся уже не поддерживались в пригодном для обороны состоянии. Никто не озаботился их ремонтом в начале войны с Францией. В XIV веке было построено очень мало новых замков, а в XV веке — ни одного. Многие прекрасные замки, построенные в XV веке, были рассчитаны на демонстрацию статуса владельца и его комфортное проживание. Они имели тонкие стены, большие окна и не предусматривали размещения гарнизона. Бойницы на стенах и сторожевые башни были скорее декоративными, чем функциональными. Меньше половины английских городов, достаточно важных для того, чтобы иметь королевские хартии, были обнесены стенами, а во многих остальных стены строились скорее для престижа, чем для обороны. Зденек Лев из Рожмитала был удивлен, обнаружив, что даже такие важные города, как Солсбери и Пул, не имеют стен[1084].
1083
Masselin, Journ., 39; Seyssel, Les Louenges du roi Loiys XII (1508), ed. P. Eichel-Lojkine and L. Vissière (2009), 216, 232; A. Bos, Les églises flamboyantes de Paris, XVe — XVIe siècles (2003), 27.
Тернер — Джозеф Мэллорд Уильям Тернер, (англ.
Пьюджин — Огастес Уэлби Нортмор Пьюджин (англ.
1084
Après la Destruction de Troie la Grant (ca. 1419–20), cited in Contamine (2009) [3], 207; Débat des hérauts d'armes, 42; M. W. Thompson, 4–7, 71–102; Pounds, 249–72; Turner, 91; Rozmital, Travels, 61, 62.